< Предыдущая		Следующая >

Когда через два «орнакра» {Орнакр» равняется приблизительно тому периоду течения времени, который на «Земле» мы определяем как «месяц».} космическое междусистемное судно Карнак вышло из сфер атмосфе-ры планеты «Ревозврадендр» и начало падать обратно по направлению солнечной системы «Пандец-нох» на планету «Каратаз», Хассин, усевшись на свое обычное место, обратился к Вельзевулу со сле-дующими словами:
— Дорогой и любимый мой Дедушка!
Будь, как всегда, добр и расскажи мне еще что-нибудь о трехцентровых существах, водящихся на той планете, которая называется «Земля».
В ответ на это Вельзевул начал рассказывать о своем ше-стом и последнем посещении поверхно-сти планеты Земля.
Он начал так:
—  В шестой раз я был на этой планете перед самым по-лучением мною полного прощения, с раз-решением оста-вить эту самую крайнюю солнечную систему, находящую-ся уже почти вне непосредст-венных эманации Всепресвятейшего Солнца-Абсолют, т.е. перед самым моим возвра-щением сюда, в центр Вселенной, на место моего возник-новения в непосредственное лоно нашего ВСЕОБЩЕГО ЕДИНОБЫТНОГО БЕСКОНЕЧНОГО.
На этот раз обстоятельства неожиданно сложились так, что мне пришлось существовать там, сре-ди этих ориги-нальных существ довольно долго, немного меньше года по нашему времени, а по тамош-нему времяисчислению — свыше 300 лет.
Первоначальной причиной этого моего последнего посе-щения поверхности понравившейся тебе планеты послу-жили следующие обстоятельства.
Надо тебе сказать, что я и после моего пятого посещения поверхности этой твоей планеты Земля продолжал по-прежнему, нет да нет, наблюдать за существованием этих понравившихся тебе трех-мозгных существ.
Особенно внимательно наблюдал я за ними в те перио-ды, когда у них происходила их главная особенность, а именно — их процессы «взаимоуничтожения».
Наблюдал же я так внимательно за эти периоды потому, что мне непременно хотелось выяснить себе причины пери-одического проявления такой исключительной ужасающей потребности их до фе-номенальности странной психики.
Когда я бывал немного свободнее, я другой раз почти в течение целого марсового дня или целой ночи следил за всякими их проявлениями во время этих процессов.
И вот, мой мальчик, как-то раз, следя по обыкновению с планеты Марс через мой большой Тес-куано за таким же процессом, я вдруг заметил совершенно новый, мною до этого никогда невиданный, прием уничтожения друг у дру-га существования.
Я увидел, что они, не двигаясь с места, делали что-то с каким-то предметом, от чего получался небольшой дымок и вслед за ним моментально с противоположной стороны падало какое-нибудь су-щество или уже совершенно уни-чтоженным, или с навсегда уничтоженной или поврежденной какой-либо частью его планетного тела.
Такое неожиданное констатирование меня очень удивило, потому что такого способа я до этого еще ни разу не видел и в моем мышлении еще не имелось никаких слагаемых данных для сопоста-вительного логического объяснения возможности с их стороны применения и такого способа уничто-жения существования других себе подобных существ.
Дело в том, что за время прежних моих специальных наблюдений, как с планеты Марс, так и в пе-риоды самоличных пребываний там среди них, в моем мышлении были уже сла-гаемы данные для бо-лее или менее определенных представ-лений и логических сопоставлений их способов и средств для возможности лучшего уничтожения друг друга, и относи-тельно каждого из их способов и приемов, имеющих целью уничтожение существования друг у друга, я имел уже опре-деленные логические со-поставления, объяснявшие мне, ка-кие именно случайно возникшие окружающие факторы по-рождают в них импульсы и побуждения, в результате кото-рых их сущность постепенно доводится до такой фено-ме-нальной существенской мочи, чтобы ни с того, ни с сего уни-чтожать существование других себе по-добных существ.
К этому же новому, мною впервые увиденному, способу уничтожения существования другого мо-их прежних логи-ческих и психологических объяснений уже никак нельзя было применить.
Этот новый способ особенно удивил меня вследствие того, что до этого у меня при всяких заклю-чительных вы-водах касательно разных фактов, вытекающих от их такой странной присущности, как красная нить проходило опре-делившееся следующее понятие:
Эта странная присущность их психики не является само-приобретением существ данной эпохи, а эта ужасающая потребность приобреталась в их общем наличии постепен-но, в течение многих их ве-ков, и усваивалась, так сказать «гармонизирующе», тоже, конечно, благодаря установлен-ным сущест-вами прошлых поколений ненормальным условиям своего существования, так что современным трех-мозгным существам эта периодическая потребность стала уже как бы природной и им сделалось неизбежно свойственным заниматься этим, в силу почти не от них за-висящих внешних обстоятельств.
Они, мой мальчик, во время этих процессов вначале обыкновенно инстинктивно еще удерживают-ся от такого противоестественного проявления; но позже, когда каждый из них в обстановке уже само-го процесса волей-неволей видит и убеждается, что уничтожение существования себе по-добных проис-ходит так просто и что число уничтоженных все увеличивается и увеличивается, — вот тогда каждый из них невольно начинает инстинктивно чувствовать и авто-матически оценивать свое собственное су-ществование. И когда он воочию убеждается, что возможность потери соб-ственного существования зависит в данный момент уже ис-ключительно только от числа не уничтоженных существ «враждеб-ной» стороны, то он, вследствие усиленной функционизации в его воображении наличия импульса, называ-емого «трусость», и, за невозможностью в такие моменты благоразумно рассуждать своим и без того ослабленным существенским мышлением, начинает из естественного чув-ства самосохранения всем своим существом стремиться уничтожить возможно большее число существований су-ществ вра-ждебной стороны, чтобы иметь больше шансов на спасение собственного существования. И, постепен-но про-грессируя в этом своем чувстве самосохранения, они и дохо-дят до состояния, как бы они сами сказали, «озверения».
Что же касается того способа уничтожения существова-ния другого, себе подобного существа, ко-торый я видел на этот раз, то применить к нему только что приведенное мною логическое сопоставле-ние нельзя было уже по одно-му тому, что я тогда ясно видел, что враждебные стороны стояли друг от друга довольно далеко, что каждое воюю-щее существо находилось среди своих и что они в таких по-лублагоприятных условиях спокойно и совершенно хлад-нокровно, как бы от скуки, делали что-то с помощью како-го-то «нечто» и тем самым уничтожали существование дру-гих, себе подобных, существ.
Вот этот самый их новый способ уничтожения друг у друга существования и усилил тогда в моей сущности по-требность непременно выяснить и понять все настоящие причины такой, до феноменаль-ности странной психики, ставшей свойственной наличию только этих оригиналь-ных трехмозгных су-ществ.
Так как в этот период мне на планете Марс какого-ни-будь особенного дела не предстояло, то я и решил, не от-кладывая, ликвидировать мои текущие дела и лично под-няться на твою планету и там на месте во что бы то ни ста-ло выяснить этот всегда волновавший меня вопрос с тем, чтобы, разрешив его, впредь уже не думать об этих фено-менах нашей Великой Вселенной.
Через несколько марсовых дней я и полетел туда все на том же судне Оказия.
На этот раз мы решили спуститься на материк Азия вблизи от местности, называемой «Афгани-стан», так как перед отлетом выяснили через наш Тескуано, что «очеред-ной-процесс-взаимного-уничтожения» происходил в то время как раз там.
Спустившись на местность около этого «Афганистана», мы решили отправить наше судно Оказия на стоянку куда-нибудь подальше от тех мест, где за последнее время стали водиться твои любимцы.
Надо тебе сказать, что в последнее время найти соответ-ствующую стоянку для нашего судна Ока-зия на поверхно-сти твоей планеты становилось уже делом далеко не лег-ким вследствие того, что твои любимцы завели очень много всевозможных приспособлений для так называе-мых «наводных пере-движений», каковые приспособления они называют тоже «судами», и эти их суда постоянно шныряли по всем направлениям, преимущественно во-круг материков.
У нас, правда, имелась возможность сделать наше судно Оказия невидимым для их органов, вос-принимающих ви-димость; но мы не могли уничтожить самого их наличия, а без этого условия наша Оказия не могла бы спокойно сто-ять на воде из-за постоянной опасности, чтобы их суда не наткнулись на него.
Вот по этой причине на этот раз мы и решили наше суд-но отправить для стоянки на так называе-мый «Северный полюс», куда их суда еще не имели возможности ходить.
Пока мы спускались на поверхность этой твоей планеты, происходивший в Афганистане процесс взаимного уничто-жения закончился. Но я все же остался существовать вбли-зи этого Афганистана, так как в той именно части материка Азия в тот период чаще всего и происходили такие их процессы.
Вследствие того, что в этот мой последний самоличный прилет на поверхность твоей планеты я имел в виду непременно добиться «свершительного-осознания» причин постоянно беспокоившего мою сущность вопроса, а именно — выяснить себе все аспекты причин, по которым психика этих понравив--ших-ся тебе трехмозгных существ стала такой «диковинной», то я и не вернулся скоро обратно домой, на планету Марс, как я это делал в прежние разы, а, как уже сказал, остался существовать среди твоих любимцев около трехсот их годов.
Приступая теперь к изложению сведений, освещающих результаты данных уже получившихся от всяких причин в общем наличии трехмозгных существ понравившейся тебе планеты Земля, я должен прежде всего подчеркнуть, что во время этого моего последнего личного пребывания на поверхности твоей планеты мне пришлось очень серьезно изучать и даже экспериментально выяснять детали не только психики твоих любимцев, как таковых в отдельности, но равным образом и восприятия и про-явления психики таких обособленных индивидуумов в общей массе, при взаимном реагировании их друг на друга и в зависимости от комбинации окружающих условий и порождающихся их результатов.
В целях таких моих выяснительных экспериментов, мне пришлось на этот раз прибегнуть даже к помощи тех отраслей общего знания, которые мы называем «самонольтурико», «газометроноль-турико», «сакукинольтурико» и др., т.е. к тем отраслям, подобия которых имеются также и у твоих лю-бимцев, именующих эти специальности: «меди-цина», «физиология», «гипнотизм» и т.п.
В самом начале этого моего шестого личного пребыва-ния там я, благодаря экспериментальным моим исследова-ниям, вскоре выяснил категорически, что большинство причин странности их психики находится не в том их обычном сознании, в котором они уже только и наавтомагизировались сущест-вовать в своем так называемом «бодрственном» состоянии, а в том их сознании, которое благо-даря ненормальному их обычному существенскому суще-ствованию постепенно загналось вовнутрь их об-щего нали-чия и которое, хотя и должно было бы быть их действительным сознанием, остается у них в первобытном состоя-нии и именуется ими «подсознанием».
Это «подсознание» и есть та именно часть их общей пси-хики, про которую, помнишь, я тебе уже говорил, что ее впервые отметил Пресвятой Ашиата Шиемаш, констати-ровавший что в этой их психи-ческой части еще не атрофи-рованы данные для четвертого священного импульса, име-нующегося «объ-ективная-совесть».
Выбрав местом моего основного существования мест-ность в центре материка Азия, именуемую «Туркестан», я оттуда не только отправлялся на места, где происходили интересовавшие меня их про-цессы, но во время перерывов или затишья таких процессов также много путешествовал, бывал почти на всех материках, кроме лишь материка, су-ществующего ныне под наименованием «Америка»; при этом я сталкивался с существами почти всех, как они гово-рят, «народностей».
Во время таких моих путешествий я нигде подолгу не оставался, кроме некоторых самостоя-тельных стран на ма-терике Азия, именующихся «Китай», «Индия», «Персия», «Тибет» и, конеч-но, также и той, в последнее время самой большой, полуазиатской, полуевропейской общественно-сти, ко-торая именовалась «Россия».
Вначале я все свое время, свободное от наблюдений и ис-следований касавшихся поставленной мною себе на этот раз основной цели, посвящал на изучение тамошних «разговорных-языков», с целью иметь больше возможностей лучше устанавливать всюду соответствующие сношения с существами всяких «типностей», принадлежавших ко вся-ким тамошним «народностям».
Ты, мой мальчик, пожалуй еще и не знаешь о той, тоже только на этой злосчастной планете суще-ствующей, «чрезвычайной-несуразности», которая заключается в том, что там для взаимных между собой «разговорных-сношений», опять-таки благодаря, конечно, ненормальным внешним условиям их обычного существования, имеется столько же разнообразных, друг с другом ничего общего не имею-щих «разговорных-языков» или «наречий», на сколько отдель-ных самостоятельных группировок они постепенно распа-лись, тогда как на всех прочих планетах нашей Великой Вселенной, на которых во-дятся трехмозгные существа, имеется повсюду одно, общее для всех, так называемое «звукопрояви-тельное-взаимосношение».
Да ... и такое «многоязычие» тоже является одной из ха-рактерных и исключительных особенно-стей этих понра-вившихся тебе странных трехмозгных существ.
Эти странные существа для каждого клочка твердыни или даже для случайно отделившейся на та-ком клочке не-значительной самостоятельной группировки всюду обра-зовывали и поныне продолжают образовывать для разго-ворных сношений совершенно обособленную «разговорную-речь».
Благодаря этому там, на планете Земля, в настоящее вре-мя получилось так, что, если кто-нибудь из обитателей одной какой-либо местности этой планеты случайно попа-дет в другое место той же сво-ей планеты, то он уже не име-ет никакой возможности сноситься с тамошними, себе по-добными суще-ствами, если он не изучит их «разговорного-языка».
Даже мне, знавшему тогда в совершенстве восемнадцать разных их «разговорных-языков», при-ходилось во время моих путешествий попадать иной раз в такие условия, что я не имел никакой воз-можности достать даже корма для своей лошади, несмотря на то, что карманы мои были пол-ны их так называемыми «деньгами», за которые там вооб-ще с величайшей радостью дают все, что угодно.
Там случается, что, если кому-нибудь из этих несчастных существ, существующему в том или ином городе и знаю-щему все употребляемые в этом городе «разговорные-языки», почему-либо пона-добилось попасть в другое место, на-ходящееся на расстоянии, другой раз, всего только каких-нибудь ста их так называемых «километров» — каковое расстояние, приблизительно, соответствует одному наше-му «Клинтрана» — то такое злополучное трехмозгное су-щество, очутившись даже на таком не-значительном рас-стоянии от места своего, уже кое-как установившегося, су-ществования, из-за указан-ной тамошней ненормальности — а также, конечно, и из-за того, что в общем наличии этих несчастных существ уже давно, вообще, атрофирова-ны данные для инстинктивных восприятий — делается со-вершенно беспомощным и не в состоянии ни сказать о том, что ему очень нужно, ни понять ничего решительно из того, что ему говорят.
Эти их многочисленные «разговорные-языки» не только ничего общего между собой не имеют, но подчас какой-ни-будь из них складывается даже так, что совершенно не отве-чает возможностям тех ор-ганов общего наличия существа, которые природой специально приспособлены для этой цели и кото-рые называются «голосовые-связки», и даже я, имеющий для этого гораздо большую возможность, иное слово прямо-таки не был в состоянии выговорить.
Впрочем, эту свою «несуразность» существа планеты Земля и сами наконец сообразили и недав-но, еще при мне, многие «представители» их разных «солидных» общественностей собрались в один пункт, чтобы совместно найти способ выйти из такого затруднения.
Основной целью этих собравшихся вместе «представи-телей» современных «важных» обществен-ностей было — выбрать один из существующих уже там «разговорных-языков» и сделать его общим для всей планеты.
Из этого их действительно благоразумного намерения, однако, тоже ничего по обыкновению не вышло и, конеч-но, все из-за того же их обычного, как они выражаются, «разногласия», благодаря кото-рому у них там всегда прова-ливаются все их самые благие начинания.
По моему мнению, для тебя будет полезным, если я рас-скажу подробнее, почему именно в данном случае произо-шло у них это самое «разногласие», так как это будет слу-жить очень характерным примером для всех вообще воз-никающих среди них «разногласий».
Сказанные «представители» современных «солидных» общественностей при выборе одного об-щепланетного «разговорного-языка» с самого начала остановились поче-му-то на трех следующих, ны-не существующих языках: на так называемом «древнегреческом», «древнелатинском» и ... на вновь выдуманном современными существами «разговорном-языке», называемом «эсперанто».
Первый из сказанных трех разговорных языков был тот, который выработался и стал служить для разговорного об-щения существ той тамошней древней общественности, которая, как я тебе уже гово-рил, возникла от небольшой группы азиатских рыбаков и сделалась впоследствии солидной общест-венностью, и существа которой в течение долгого периода являлись там специалистами «выдумывать-науки».
От существ этой общественности, т.е. от этих самых древних греков, к современным существам дошло не только много разных «наук», но дошел также и их разговор-ный язык.
Второй же язык, который они хотели сделать общепла-нетным разговорным языком, а именно «древнелатинский», был тот, на котором разговаривали существа древ-ней солидной общественности, образовавшейся, как я тоже тебе уже говорил, из небольшой группы азиатских пастухов, тех именно пастухов, потомки которых позже сде-лались причиной того, что в наличии всех тамошних су-ществ последующих поколений начала постепенно оформливаться и, в конце концов, у современных уже оконча-тельно зафиксировалась и сделалась обязательно им прису-щей та извра-щен-ная функция, благодаря которой всякие возникающие в них импульсы, в смысле стремления к эво-люции, в самом корне уже автоматически парализовыва-ются и которую они сами называют «сексуализм».
И вот, когда эти представители разных современных «сильных» общественностей собрались, что-бы совместно выбрать один какой-либо из упомянутых трех разговор-ных языков, они не могли остано-вить свой выбор ни на одном из приведенных двух языков по следующим сообра-жениям.
Латинский разговорный язык большинство из них на-шли бедным в смысле количества слов.
И действительно, мой мальчик, пастухи со своими огра-ниченными потребностями не могли соз-дать многословно-го «разговорного-языка», и хотя он впоследствии и стал языком большой обществен-ности, но кроме специальных слов, требуемых в оргиях, они в него не внесли ничего та-кого, чтобы он мог годиться для современных существ тво-ей планеты.
Что же касается греческого языка, то, хотя он по богат-ству слов и мог бы действительно служить универсальным языком для всей их планеты, потому что бывшим рыбакам, когда они начали выдумы-вать всевозможные фантастиче-ские науки, приходилось придумывать также и очень мно-го соответст-вующих слов, которые так и остались в этом языке, однако некоторые из представителей современных «сильных» общественностей не могли остановить своего выбора на нем ввиду одной своеобразной особенности, вы-текшей из той же странной их психики.
Дело в том, что все собравшиеся для выбора общепла-нетного языка существа были представите-лями общественностей, которые в период их современной цивилиза-ции сделались «сильными» или, как еще они говорят, «ве-ликими».
На этом же древнегреческом разговорном языке в насто-ящее время продолжают говорить сущест-ва современной маленькой общественности, называющейся «Греция», ко-торые, хотя и являются по-томками бывших «великих-греков», но не имеют ныне столько так называемых «пушек» и «парохо-дов», сколькими в данное время располагает каж-дая из тех «важных» общественностей, представители ко-торых собрались вместе, чтобы с общего согласия выбрать для всей планеты один общий разговор-ный язык.
И потому, по всей вероятности, те из представителей, ко-торые забраковали этот разговорный язык, рассуждали приблизительно в таком роде:
— Как, дескать, можно всем говорить на том разговор-ном языке, на котором теперь говорят суще-ства такой ни-чтожной общественности, которая даже не имеет столько пушек, чтобы их представители могли чувствовать себя равноправными участниками на наших «международных-файф-о-клоках».
И действительно, эти современные тамошние существа, которые делаются представителями «важных» обществен-ностей, конечно, ничего не знают об истинных причинах, почему именно на их планете подобные им существа, оби-тающие на той или другой части поверхности их планеты или со-ставляющие ту или иную общественность, становят-ся иногда на время «важными» или «великими».
Они даже приблизительно не подозревают того, что это происходит не вследствие каких-либо особенных качеств самих существ данных общественностей, а зависит исклю-чительно только от того, какой именно части поверхности их планеты, в соответствии с гармоническим движением всей их сол-нечной системы, в целях превеличайшего всевселенского Трогоавтоэгократического процесса, в дан-ный период требуется больше тех колебаний, которые возникают от их излучаемости или от происхо-дящего с ними про-цесса священного «Раскуарно».
А что касается третьего разговорного языка, который эти собравшиеся представители тоже хотели было сделать общепланетным, а именно того, который они назвали «эсперанто», то в отношении его у них не возникло даже того обычного спора, который они характеризуют словами «с-пеной-у-рта», и даже сами они, при всей куцости своего разума, сразу сообразили, что этот разговорный язык уже ни-коим образом не может быть пригоден для их целей.
Выдумщики этого нового «языка» очевидно воображали, что разговорный язык то же самое, что их современные «на-уки», которые можно сочинять, сидя у себя в кабинете, и им, конечно, и в голову не приходило, что всякий мало-мальски «дельный» разговорный язык может образоваться только на протяжении многих веков и то лишь в процессе более или менее нормального существенского сущест-вования.
Эта тамошняя новая выдумка — именно «разговорный-язык», «эсперанто» — может годиться разве только для «кур» нашего многоуважаемого Молла Наср-Эддина, что-бы сочинять на нем свои смехотворные анекдоты.
Короче говоря, и это их благое начинание по части уста-новления одного общепланетного языка ничего не измени-ло в их «чрезвычайной-несуразности», и там и поныне все остается по-прежнему, т.е. эта сравнительно небольшая планета с небольшими «полумертвыми-твердынями» про-должает оста-ваться, по выражению того же нашего дорого-го учителя Молла Наср-Эддина, «тысячеязычной-гидрой».
Итак, мой мальчик... Когда я приступил к исследовани-ям, касавшимся поставленной мною себе на этот раз основной цели — непременно осознать все причины, поро-дившие такую своеобразную психику в наличии трехмозгных существ понравившейся тебе планеты, и когда мне для этого вскоре понадобилось выяснить некоторые, так ска-зать, «скрытые» в их общем наличии детали их психики, то в этом отношении уже с самого начала моего последнего личного пребывания среди них, неожиданно, возникло во мне очень серьезное затруднение, состоявшее в том, что выяснение таких скрытых в них свойств, а именно свойств, находящихся в их подсознании, оказалось возможным ис-ключительно только при намеренной помощи со стороны их самих, т.е. при помощи того их сознания, которое с те-чением времени им сделалось свойственным иметь во вре-мя их бодрственного состояния. Кроме того, выяснилось еще, что необходимо было, чтобы сказанная намеренная помощь исходила от тамошних трехмозгных существ всех типностей, какими они вообще за последнее время стали свершительно оформливаться.
А между тем, к этому времени, как оказалось, в них были уже почти атрофированы всякие данные для возникнове-ния в их наличии существенского импульса, именующего-ся «искренность», и при том атрофированы настолько, что они, даже при желании, не имели уже возможности быть искренними не только с другими, себе подобными суще-ствами, но даже сами с собою, т.е. не могли уже беспри-страстно критиковать и осуждать одной своей одухотво-ренной частью другую.
Надо, кстати, сказать, что мои последние специальные изыскания показали мне, что причинами атрофирования этих, долженствующих иметься и в них, данных для воз-можности быть искренними с самими собою, послужили одни основания, а для атрофирования возможности быть искренними с дру-гими, — другие.
Основания для атрофирования первых вытекли из фак-та нарушения согласованности их общей психики.
Дело в том, что тогда, в начале этого моего шестого су-ществования среди них, с одной стороны — в их общем на-личии все еще продолжали окристаллизовываться данные для того, чтобы в них, как вообще во всех трехмозгных су-ществах, возникал существенский импульс, именующийся «Самоугрызение», который они сами называют «Угрызе-ние-совести», а с другой стороны — всякие их внутренние и внешние проявления в обычном процессе их существен-ского существования начали становиться все менее и менее подобающими для трехмозгных существ.
Вследствие этого в их наличии все чаще и чаще возни-кали причины для проявления сказанного существенского импульса — «Угрызение-совести». А так как порождаю-щиеся при этом ощущения, подобные тем, которые воз-никают от существенских Парткдолгдюти, неминуемо ве-дут к подавлению и порабощению присущего общему на-личию трехмозгных существ «отрицательного-начала», именуе-мого «Самопокой», то в них во время всяких вну-тренних и внешних проявлений их общего наличия, выте-кающих из естественных побуждений той или другой от-дельно-самостоятельной, свойственной иметься у трехцентровых существ, одухотворенной локализации, всякий раз, при возникновении при этом неприятного для них ощущения «Самоугрызения», сначала намеренно со сто-роны их соображаю-щей части, а потом уже по создавшей-ся привычке, стала подавляться и постепенно прекра-щаться «са-мокритика».
И вот из-за такой возникшей и все увеличивавшейся в их организации «немочи», повлекшей за собой, вследствие ча-стой ее повторяемости, общую дисгармонию всей функционизации их психики, из их общего наличия постепенно почти исчезли и такие, непременно присущие всяким трехмозгным существам нашей Великой Вселенной, данные для проявления искренности даже с самим собою.
Основаниями же для исчезновения из их общего нали-чия данных «мочь-быть» искренними с дру-гими себе по-добными существами послужила как раз та, издавна уста-новившаяся там ненормальная форма их взаимоотноше-ний, которая, как я тебе уже говорил, базировалась на под-разделении друг друга на разные так называемые «касты» или «сословия».
Когда у них началось и вскоре стало неизбежным обык-новением причислять друг друга к разным этим злостным кастам, то с тех пор в общем наличии каждого из них посте-пенно и стали окристалли-зовываться два особых, совершен-но противоположных так называемых «органических свойства», про-явления которых мало-помалу перестали зависеть   как от их обычного сознания, так и от их «подсоз-нания».
Эти два свойства заключаются в том, что они стали всег-да держаться в отношении друг друга или, так сказать, «вы-сокомерно» или «принижено».
Во время выявления обоих этих свойств в них парализо-вываются всякие так называемые «равно-степенные отно-шения» с кем бы то ни было, благодаря чему у них не толь-ко внутренние искренние, но даже и внешние обыкновен-ные обывательские отношения установились такими, что, особенно за последнее время, стало уже совсем обычным, что если кто-либо принадлежит к касте, считающейся выше касты другого, то в нем во всем и всегда в отношении этого другого возникают импульсы, называемые там: «вы-сокомерие», «презрение», «покровительство», «снисхожде-ние» и т.д.
А если кто-либо считает касту, к которой он принадле-жит, ниже касты другого, то в нем будут непременно воз-никать импульсы, называемые ими: «самоунижение», «ложное-смирение», «подхалим-ство», «подлизывание», «подобострастие», и другие подобные специфические им-пульсы, совокупность которых постоянно вытравляет из их наличия долженствующую иметься и в них так называ-емую «Осознаваемость-собственной-индивидуальности».
Упомянутое свойство, ставшее уже присущим их обще-му наличию, постепенно и привело к тому, что они отвык-ли и автоматически перестали мочь быть искренними с другими, им подобными сущест-вами, даже принадлежа-щими и к их собственной касте.
По этой причине, мой мальчик, существуя среди этих твоих любимцев, я и решил на этот раз из существующих там профессий избрать такую, которая у них иногда дает возможность автоматически установить такие отношения, при которых они могут быть до известной степени искрен-ними, — чтобы таким образом открывалась бы мне воз-можность делать необходимые расспросы и через это полу-чать материал для моих выяснений.
Поэтому я тогда именно и сделался таким тамошним профессионалом, каких в настоящее время там именуют «врачами».
Эта тамошняя профессия отвечает примерно той, какую имеют наши так называемые «цирликне-ры».
Кроме сказанной профессии там имеется, между про-чим, еще и другая, с представителями кото-рой прочие твои любимцы, пожалуй, больше еще чем с врачами, делаются автоматически искренними, и особенно в тех своих, как они выражаются, «внутренних-переживаниях», которые как раз и были мне более всего нужны для моих выяснений.
Однако эту профессию, посвящающих себя которой чаще всего называют «духовниками», хотя она и могла бы дать для моих исследований еще больший материал, я не захотел выбрать для себя уже по одному тому, что она по-стоянно вынуждает внешне играть роль и никогда не по-зволяет считаться со своими внутренними действительны-ми побуждениями.
Прежде чем рассказывать дальше, надо немного разъяс-нить тебе еще и то, что из себя представ-ляют тамошние со-временные «врачи», которые должны были бы соответ-ствовать нашим «цирликне-рам».
Ты, вероятно, уже хорошо знаешь, что «цирликнеры» у нас, на планете Каратаз, как и вообще су-щества подобные им на других планетах нашей Великой Вселенной, на кото-рых водятся уже офор-мившиеся трехмозгные существа и из числа которых некоторые, именующиеся различна/на раз-ных планетах, берут на себя сущностные обязанности «цирликнера» в отношении окружающих их себе по-добных су-ществ, являются такими ответственными индивидуумами, которые все свое существование добровольно посвящают на то, чтобы помогать всякому существу своего района в выполнении его су-щественских обязанностей, если это су-щество по каким-либо причинам, или просто благодаря времен-но неправильным функционизациям своего планет-ного тела, перестает быть способным само выпол-нять свой внутренний или внешний существенский долг.
Справедливость требует отметить, что в прежние време-на и на твоей планете такие профессиона-лы, именующиеся там ныне «врачами», были почти такими же и делали поч-ти то же самое, что у нас делают наши «цирликнеры»; но с течением времени, тамошние ответственные существа, по-святившие себя такой профессии, а именно — выполне-нию такого высокого, добровольно взятого на себя, суще-ственского долга, постепенно, как и все на этой странной планете, переродились и сделались тоже со-вершенно свое-образными.
И в настоящее время там, когда у кого-нибудь из совре-менных твоих любимцев расстраивается в том или другом отношении функционизация его планетного тела и когда такое существо перестает мочь выполнять свои существенские обязанности, они тоже призывают на помощь этих своих совре-менных «врачей», и эти врачи тоже, слов нет, приходят; но как они помогают и как они проявляют сво-ей внутренней сущностью взятые на себя обязанности — вот в этом, как говорит наш досточтимый Молла Наср-Эддин, и «зарыт-дохлый-верблюд-купца-Вермасан-Зерунан-Аларам».
Первым долгом тебе надо знать, что в настоящее время там такими профессионалами в большин-стве случаев дела-ются такие современные трехмозгные существа, которым, в период их подго-тов-ки к тому, чтобы быть ответственны-ми существами, удается, как там говорится, «вызубривать» много раз-ных сведений относительно тех способов избав-ления от всевозможных их так называемых «болезней», ко-торые во все прошедшие времена на их планете применяли или советовали тамошним трехмозгным существам для этой цели выжившие из ума старухи.
В число таких способов избавления от сказанных болез-ней входят, главным образом, разные средства, существую-щие там под наименованием «лекарства».
И вот, когда такие молодые существа становятся такими ответственными профессионалами и ко-гда другие нуждаю-щиеся в их помощи обращаются к ним, они и советуют им такие зазубренные ими сведения и лекарственные средства.
Для развития твоего разума будет, кстати, очень полез-но, если в твоем общем наличии прибавится «логикнестерное-наращение» также и от сведения относительно одного, очень оригинального свойства, которое приобре-тается в психике таких современных профессионалов пла-неты Земля.
Это оригинальное психическое свойство приобретается такими земными профессионалами сразу после того, как они получают звание «официального врача» и выявляется как раз во время их желания помочь нуждающимся в их помощи существам.
Благодаря такой узаконенной природой по принужде-нию их присущности, в их общем наличии интенсивность желания помочь, и самая качественность помощи своему ближнему всегда зависит ис-ключительно от того «запаха», какой имеется в том доме, куда они призываются.
А именно, если в том доме, куда такой современный профессионал призывается на помощь, пах-нет так назы-ваемыми «английскими фунтами», то в нем благодаря это-му запаху не только внутреннее его «существенское-желание» помочь страждущему увеличивается до, как говорит-ся, «нек-плюс-ультра», но даже внешние проявления его планетного тела сразу принимают форму так называемого «дзеддзацшун», или, как иначе там говорится, «побитая собака».
У большинства современных врачей от такого запаха даже появляются на лице так называемые «облизывающиеся-черты», и их «куцый-хвост» совсем прижимается, поч-ти прилипает к телу.
Если же в том доме, куда такой земной «цирликнер» призывается на помощь к нуждающемуся существу, пахнет так называемыми «аннулированными-германскими-марками», то его внутреннее су-щественское желание помочь нуждающемуся тоже увеличивается, но только в том отно-шении, чтобы как можно скорее написать так называемый «рецепт», придуманный германцами и скорее выйти из этого дома.
Между прочим, следует тебе еще сказать что, когда в этом втором случае современные земные существа, имею-щие профессию врача, выходят из дома нуждавшегося в их помощи и идут по улице, то вся их внешность, даже муску-лы лица, выражает всегда нечто вроде следующего: «Эх вы, разные не-доразумения! Берегитесь, а то раздавлю как тара-канов. Разве вы не видите, что идет не кто-нибудь, а насто-ящий представитель науки, воспринявший в себя полнос-тью познания, даваемые высшим совре-менным очагом об-разования».
Теперь уместно будет, кстати, сказать тебе несколько слов относительно этих самых упомянутых мною «лекар-ственных» средств, какие существуют там во множестве под всевозможными названиями и которые, согласно сове-там этих современных врачей, прочие обыкновенные су-щества вводят в себя как якобы помогающие от разных их болезней.
Тебя надо непременно осведомить и про это — почем знать? ... вдруг когда-нибудь и тебе придет-ся существовать на этой оригинальной планете среди этих чудаков, а ты и не будешь знать, как обра-щаться с этими их многочисленны-ми лекарственными средствами и какое каждому из них] придавать значение.
Для этого тебе, первым долгом, надо знать и помнить о том, что тамошние молодые трехмозгные существа, осо-бенно самого последнего времени, которые готовятся к тому, чтобы в  возрасте ответ-ствен-ного существования иметь профессию врача, только и делают, что зазубривают как можно боль-ше названий из числа многих тысяч этих самых, ныне известных там, лекарственных средств.
После уже, когда они делаются ответственными суще-ствами с такой профессией и получают офи-циальное зва-ние «врача» и когда их зовут, чтобы оказывать помощь су-ществам, нуждающимся в тако-вой, то вся их помощь за-ключается в том, что они производят существенское уси-лие той или другой интенсивности, чтобы вспомнить на-звания некоторых таких лекарственных средств и потом написать их на клочке бумаги, именуемом ими «рецептом», чтобы указать ту смесь, которая должна быть введе-на в планетное тело так называемого ими «больного».
Интенсивность же их усилия зависит, во-первых, от «об-щественного положения» лица, нуждаю-щегося в их помо-щи, а во-вторых, от количества обращенных на них взоров существ окружающих дан-ное больное существо.
Дальше уже этот самый написанный ими рецепт близкие существа нуждающегося в помощи со-временного тамош-него «цирликнера» относят в одну из их так называемых современных «аптек», в которых их «аптекарь» и приготов-ляет потребную «смесь».
А как в этих «аптеках» вообще приготовляют подобные «смеси» и из чего именно их приготовля-ют, это ты очень хорошо уразумеешь, если я тебе перескажу только одно из многочисленных узнанных мною относительно этого све-дении, о которых мне рассказывало одно тамошнее суще-ство, имевшее как раз профессию аптекаря.
Данный мой рассказ будет относиться к тому периоду, когда я стал уже часто бывать в той боль-шой общественно-сти, которая называлась «Россия».
В одной из двух столиц этой самой большой обществен-ности, а именно в той, которая называлась «Москва», у меня случайно установились дружеские отношения с од-ним таким профессионалом, т.е. с аптекарем.
Этот аптекарь был, по тамошним понятиям, уже старым существом и характер имел очень добрый и даже, так ска-зать, обязательный.
Он принадлежал, как там называют, к «иудейскому веро-исповеданию».
Надо тебе, кстати, сказать, что там на всех материках и в настоящее время аптекарями делаются почему-то преиму-щественно существа, принадлежащие как раз к этому «иу-дейскому вероисповеда-нию».
Итак... Когда я бывал в той второй столице России, где существовал этот мой знакомый аптекарь, я всегда заходил к нему и в задней комнате его аптеки, которая всюду у них почему-то называется «ла-бораторией», беседовал с ним о всякой всячине.
Как-то раз, когда я по обыкновению вошел к нему в эту самую «лабораторию» и увидел, что он толчет что-то в ступке, я, как обычно делают в таких случаях, спросил его, что он делает.
На это он ответил мне так: «Я толку жженый сахар для этого рецепта».
При этом он протянул мне бумажку, на которой был на-писан обычный рецепт одного, очень рас-пространенного там, лекарственного средства, под названием «Доверов-порошок».
Этот порошок называется там «Доверов» потому, что он был выдуман каким-то англичанином, имя которого было «Довер»; употребляют же его там главным образом против кашля.
Прочитав данный мне рецепт и увидев, что в него совер-шенно не входит сахар, и тем более — жженый, я удивлен-но выразил ему по этому поводу свое недоумение.
Он же на это с добродушной улыбкой ответил мне:
«Конечно, в этот порошок никакого сахара не входит, но зато в него входит известный процент „опия“».
И дальше он стал объяснять мне следующее:
«Этот „Доверов-порошок“ почему-то у нас в России является очень излюбленным лекарством и его употребляют почти все народности нашего громадного государства.
Порошка этого по всей стране ежедневно расходуется много сотен тысяч, а опий, который должен входить в этот порошок, как вы знаете, вещь не из дешевых, и если в по-рошок класть настоящий опий, то один этот опий обойдет-ся нам аптекарям в шесть или восемь копеек с порошка; мы же должны про-давать этот порошок по три или по пяти копеек. Да кроме того, если даже собрать весь опий со всего земного шара, то его все равно не хватило бы на одну нашу Россию.
И потому мы, аптекари, взамен рецепта доктора Довера выдумали другой рецепт, состоящий из таких веществ, ко-торые легко можно достать и которые доступны и выгодны для всех.
А именно, мы делаем этот порошок из соды, жженого сахара и небольшого количества хины. Все это — вещества дешевые.
Вот только хина стоит, правда, немного дорого, но мно-го ли в сущности и надо? Почти на сто процентов общего количества состава этих порошков пойдет приблизительно всего лишь 2% хины».
Тут я не удержался и, прервав его, сказал:
«Как же это возможно? Неужели никто не узнает, что вместо Доверова-порошка вы даете ему ка-кую-то „солханку“»...
«Конечно, нет, — смеясь, ответил мой добрый знако-мый. —Такие вещи можно распознавать только по виду и по вкусу; а этот „Доверов-порошок“, который мы делаем, как его ни верти и под ка-кими лупами его ни разглядывай, получается по цвету точно такой, какой он должен был бы быть по настоящему рецепту этого доктора Довера. А по вкусу, благодаря, главным образом, той пропорции хины, которую мы кладем, его совершенно нельзя отличить от настоящего порошка с настоящим опи-ем».
«А анализ?» — спросил я его.
 «Что анализ!» — ответил он мне, хотя насмешливо, но тоже с очень доброй улыбкой. «Настоя-щий анализ одного порошка обойдется во столько, что за эти деньги можно было бы не только купить пуды этого порошка, но, пожа-луй, даже открыть целую аптеку, и потому за три или пять копеек никто не захочет сделать этой глупости.
Собственно говоря, и негде делать этот „анализ“, о кото-ром вы думаете.
Слов нет, в каждом городе имеются специалисты „хими-ки-аналитики“ и даже каждое городское управление таких „специалистов“ имеет на своей службе.
Но что это значит и что знают они, эти «специалисты-химики-аналитики».. .
Вы, может быть, и не знаете, как учатся и что понимают эти специалисты, которые занимают та-кие ответственные посты.
Нет...
Тогда я и об этом вам расскажу.
Вот, например, какой-нибудь «маменькин-сынок», мо-лодой человек, обязательно с прыщавым лицом, а прыща-вый он потому, что его «маман» считала себя интеллигент-ной и об известных вещах говорить и указывать своему сыну находила «безнравственным», сын же ее, не имея еще оформивше-гося собственного сознания, делал то, что у него «делалось», и результаты этого его «делания» и поя-ви-лись на его лице, как и у всех таких молодых людей, в виде прыщей, которые очень хорошо извест-ны даже современ-ной медицине.
И вот, почтенный мой доктор... » — так продолжал апте-карь...
Однако, прежде чем передавать тебе дальше, мой мальчик, что говорил этот добрый аптекарь, я должен тебе сказать, что когда я сделался тамошним профессиональным «врачом», то и меня всюду твои любимцы называли «доктор».
Относительно такого тамошнего «титула» я как-нибудь после непременно тебе расскажу, потому что, благодаря этому слову — «доктор», там с нашим дорогим Ахуном случилось раз прескверное и печальное недоразумение.
А теперь слушай, что говорил дальше этот тамошний до-брый аптекарь...
Дальше он сказал:
«Такой молодой человек, „маменькин сынок с прыща-вым лицом“, учится в каком-нибудь универ-ситете, чтобы сделаться специалистом „химико-аналитиком“. Учится же он там в университете обяза-тельно по тем специальным книжкам, которые по обыкновению фабрикуются в Герма-нии тамошними так называемыми „учеными“».
И, действительно, мой мальчик, среди современных этих германских «дармоедов», особенно за последнее время, очень развилось выдумывать также «научные-книги» по всем отраслям.
Так как делать анализ — тоже своего рода отрасль «нау-ки», то и для этой отрасли у этих герман-ских «ученых» уже набралась целая масса книг, и почти все народности как Ев-ропы, так и других стран пользуются этими «научными» книгами.
«Итак, — продолжал этот добрый аптекарь, — наш мо-лодой человек, окончивший университет-ский курс и, сле-довательно, черпающий познания относительно так назы-ваемой „комплекций-веществ“ из книжек, сфабрикован-ных „германскими учеными“, и должен делать анализ на-шего „Доверова-порошка“.
В тех германских книжках, из которых он начерпал по-знания о „комплекций-веществ“, говорится, конечно, так-же и о том, из каких элементов состоят известные вещества и обязательно приводятся формулы этих элементов.
В этих книгах объясняется также, какой вид имеют те ве-щества, в наличии которых имеются все полагающиеся быть в них элементы и как этот внешний вид изменяется, если в них не имеется пола-гающихся элементов; в упомя-нутых германских книгах сообщается также несколько ку-старных спосо-бов распознавания веществ, например: по виду, по вкусу, по горению, по тому, как старая бабушка слышала о распознавании веществ в старину и т.д.
После окончания курса такой молодой человек получает уже „титул“ химика-аналитика. Иногда бывает, что такой молодой человек, прежде чем стать на ответственный пост, попадает на „практику“, которая обыкновенно заключает-ся в том, что он некоторое время служит при „бойне“, где помогает местному химику, тоже такому же бывшему „маменькину-сынку“, узнавать микроскопически, им од-ним известным образом, не имеется ли в мясе свиньи — трихи-ны. После этого, когда где-нибудь от-крывается вакансия, его уже назначают на официальную должность „химика-аналитика“.
И вот, дорогой доктор, наш „Доверов-порошок“ посту-пает для анализа к такому официальному „химику-анали-тику“. Получив его, он и признает его за таковой, либо по-смотрев на него, либо попро-бовав его, как это делают обык-новенные „смертные“, либо же потому, что пославший его ему пишет, что это есть именно „Доверов-порошок“.
Затем он первым долгом берет со своего стола, тоже гер-манцами составленный, так называемый „фармацевтический-указатель“, который обязательно должен иметь вся-кий официальный „химик-аналитик“, и в этом указателе ищет то место, где написаны формулы всяких порошков. Так как Дове-ров-порошок известен всюду, то он обязатель-но значится и в этой книге.
После этого наш многоуважаемый „химик-аналитик“ берет со стола бланк с обозначением своего официального титула и пишет:
„Присланный мне для анализа порошок по всем данным оказался ‘Доверовым-порошком’. При анализе в нем оказалось...“ — и он списывает из своего германского „фармацевтического-указателя“ формулу, нарочно прибавляя или убавляя кое-что в цифрах, причем прибавляет или убавля-ет он, ко-нечно незначительно, чтобы не бросалось в глаза.
Поступает же он так, во первых, для того, чтобы все знати, что написал он результаты своего „анализа“ не как-ни-будь, а действительно производил исследование, а во вто-рых, как бы то ни было, „городской-аптекарь“ ведь тоже официальное лицо, а наживать себе врагов в том городе, где живешь, я думаю, мало кому хочется.
Написанный таким образом бланк посылается тому, кем был прислан этот наш „Доверов-порошок“, а сам знаменитый „химик-аналитик“ совершенно спокоен, так как никто не узнает, что он вовсе не делал анализа, и проверить его никто не может, потому что, во-первых, в этом городе он един-ственный официальный „химик-аналитик“, а во-вто-рых, даже если повезут этот наш порошок в другой город к какому-нибудь другому феноменальному химику, — тоже беды мало. Мало ли бывает на свете „Доверовых-порошков“! А того порошка, анализ которого он делал, уже не су-ществует, так как делая анализ, он конечно должен был его уничтожить.
Впрочем и не найдется никого, кто бы из-за этого трех-копеечного „Доверова-порошка“ заварил такую „серьезную-кашу“.
Во всяком случае, почтенный доктор, я уже вот тридцать лет делаю по этому „нашему-рецепту“ эти порошки и, ко-нечно, их продаю, но до сих пор еще не было ни одного не-доразумения из-за этого „нашего-Доверова-порошка“. Да никогда и не может быть никакого недоразумения, потому что  вооб-ще Доверов-порошок уже всем известен и все уве-рены, что он хорошо помогает от кашля.
От всякого лекарства только и требуется, чтобы было из-вестно, что оно хорошо помогает.
Что же касается того, как делать это лекарство и что в него положить — не все ли это равно?
Лично у меня за долгие годы, что я имел дело с этими ле-карствами, составилось очень определен-ное мнение о том, что ни одно лекарство из известных современной медици-не само по себе никакой пользы принести не может, если у данного человека нет веры в это лекарство.
А вера в человеке относительно какого-либо лекарства возникает только тогда, если данное ле-карство известно и многие говорят, что это лекарство от такой-то болезни очень хорошо помогает.
Также и этот наш порошок, раз он называется „Доверов-юрошок“, этого и довольно, так как все его уже знают и многие часто говорят про него, что он от кашля помогает хорошо.
Да кроме того, говоря откровенно, наш новый состав Доверова-порошка намного лучше настоя-щего, приготовленного по рецепту самого Довера, хотя бы уже по одному тому, что в него не входит никаких вредных для организма веществ. Например, согласно рецепту самого доктора Довера, в состав его порошка входить должен „опий“.
А вы знаете свойства „опия“!.. — Если человек будет принимать его часто, даже в маленьких до-зах, то его организм скоро привыкает к нему так, что потом, если прекратить эти приемы, он будет очень сильно страдать.
От порошка по нашему рецепту этого никогда не может лучиться, так как в него не входит ни этот „опий“, ни какое-либо другое вредное для организма вещество.
Словом, мой почтенный доктор, собственно все люди должны были бы, идя по улицам, от души кричать: „Да здравствует новый рецепт Доверова-порошка!“»
Он хотел еще что-то сказать, но в это время из самой аптеки мальчик принес ему целую кучу раз-ных рецептов и, видя это, он вставая сказал мне:
«Извиняюсь, господин доктор, я принужден прекратить нашу дружескую беседу и заняться сам приготовлением тих многочисленных заказов.
Как на зло, сегодня оба мои помощника отсутствуют, дин из-за того, что его уважаемая половина должна сегодня произвести на свет Божий лишний рот для его заработка, а другой должен присутство-вать на суде, где обвиняют ого шофера, который насильно увез его родную дочь».
Ну, достаточно об этом...
Я думаю, мой мальчик, что теперь, если и на самом деле тебе придется существовать среди этих твоих любимцев, то благодаря этому моему последнему рассказу, ты уже будешь знать, что хотя та-мошние врачи на своих рецептах пишут десятки мудренных названий, но в тех их официаль-ных учре-ждениях, которые именуются «аптеками» их приготовляют почти всегда вроде этого «Доверова-порошка».
Другой раз бывает, что эти добрые аптекари уже с утра приготовляют целую бочку какой-либо жидкости и целый ящик какого-либо порошка и в течение целого дня они всех приносящих рецепты удовлетворяют, либо наливая из этой бочки, либо насыпая из этого общего ящика.
Чтобы эти заранее приготовленные смеси не были похо-жи одна на другую, эти добрые профес-сионалы кладут что-либо для окрашивания их в разные цвета и для изменения их вкуса и запаха.
Несмотря на все сказанное, я все-таки очень и очень со-ветую тебе с одним сортом тамошних ле-карств быть всегда осторожным, потому что там иногда бывает, что эти до-брые аптекари в эти смеси кладут, конечно по ошибке, нечто ядовитое для планетного тела.
Впрочем, для существ с нормальным разумом там уста-новлен, тоже конечно случайно, обычай на этикетках такого рода лекарственных смесей рисовать так называемый «череп» и «две-берцовые-кости», чтобы можно было всегда различать этот сорт лекарств-ядовитых от обыкновенных лекарст-венных средств.
Ты все же, на всякий случай, помни, что из числа многих тысяч известных применяемых тамош-ними современны-ми врачами лекарственных средств, только три, и то лишь иногда, оказывают кое-какие реальные результаты для пла-нетного тела твоих современных обыкновенных трехмозгных су-ществ.
Одно из этих трех лекарственных средств, которое ино-гда все же производит полезное действие, есть то вещество или, вернее, те входящие в него активные элементы, которые научились добывать из растения мака существа Моралплейси и которое они же впервые назвали «опий».
Второе вещество — это то, которое там называют «касторовое-масло»; веществом этим уже давно пользовались существа Египта для бальзамирования своих мумий, и они-то и заметили, что это веще-ство имеет, между прочим, и то действие, для которого его ныне применяют.
К этим же существам Египта знание об этом «касторовом-масле», в свою очередь, перешло от су-ществ материка Атлантида, принадлежавших к ученому обществу «Ахлдан».
А третье вещество — это то, которое тамошние суще-ства, тоже спокон веков, добывают из так на-зываемого «хинного-дерева».
Теперь слушай, мой мальчик, сведения относительно вновь придуманного звания земных совре-менных врачей созвучанием «доктор».
Это тоже, кажется, выдумка существ современной та-мошней «важной» общественности «Герма-ния», и они это созвучание выдумали в целях определения какой-то заслуги некоторых из своей среды, но и это выдуманное ими coзвучание, распространившись по всей планете, почему-то стало обычным нарицательным именем всех тамошних современных врачей.
Следует даже подчеркнуть, что благодаря и такой их вы-думке, там прибавился еще один из таких факторов, совокупность которых постоянно вводит их в заблуждение этим самым и без того их ослаб-ленное «существенское мышление» с каждым годом делается еще более «махохичным».
Из-за такого их нового слова даже наш Ахун, несмотря на то, что имеет наличие несравненно нормальнее их и обладает существенским разумом куда с более высшим качеством, имел в бытность нашу там одно очень неприятное и даже почти идиотское недоразумение.
Впрочем, по-моему, будет намного лучше, если он сам расскажет об этом.
Сказав это, Вельзевул обратился к Ахуну со следующими словами:
—  Старина, расскажи, как это тогда случилось и что за-ставило тебя несколько дней все только «скульнячить» и «цирикуахтывать» или, как бы сказали трехмозгные существа планеты Земля, «вор-чать» и «нервничать» подобно твоей тамошней приятельнице «Донне Джильде».
На это Ахун начал, опять-таки имитируя слог самого Вельзевула и подражая на этот раз даже его интонации, рассказывать следующее:
— Такое недоразумение вышло со мной по следующему поводу. Как раз при этом нашем шестом посещении планеты Земля, в самое последнее время нам, между прочим, пришлось недолго существо-вать также и в столице этих са-мых германских существ, которые, как изволил сказать Его Высокопре-подобие, как раз и выдумали это «окаянное» для меня слово «доктор».
В том отеле, где мы имели место своего существования, рядом с моим, как там говорится, «номе-ром» существовала одна очень симпатичная пара существ, которые только не-давно совершили таинст-во соединения активного с пассив-ным, в целях служения величайшему всевселенскому Трого-авто-эгократическому процессу через посредство продле-ния своего рода, или, как бы они сами сказали, «поженились», и они считались еще «молодоженами».
И вот с этой парочкой я случайно познакомился в доме других моих знакомых, после чего эта па-ра стала часто при-глашать меня к себе в «номер», как там принято говорить, «на-чашку-чая»; другой раз я и сам, без их приглашения, захаживал к ним, чтобы скоротать скучные «немецкие» ве-чера.
Пассивная половина этой парочки была, как там гово-рят, «в-положении» и ждала, тоже по их вы-ражению, «пер-венца».
Они, как и я, попали в столицу этой общественности на неопределенное время по делам профес-сии активной половины этой молодой пары и потому и существовали в отеле, в котором пребывали и мы.
Профессию он имел, кстати сказать, в высшей степени оригинальную, оригинальную даже для существ всех дру-гих общественностей этой бесподобной планеты.
Он был известен всюду в этой общественности и являл-ся большим специалистом производить на лицах своих клиентов известные нарезы, которые очень любят иметь студенты этой общественности.
Раз как-то от них раздался очень нервный стук в стенку моей комнаты.
Я моментально побежал к ним. Оказалось, что «самого его» не было дома, так как в этот день ку-да-то он уехал, а ей в это время стало дурно и она, почти без сознания, инстин-ктивно постучала в мою стенку.
Когда я вошел, она чувствовала себя уже немного лучше, но умоляюще попросила меня скорей съездить за «докто-ром».
Я, конечно, моментально выбежал на улицу. Только там я подумал: куда же мне теперь идти?
Вдруг я вспомнил, что недалеко от нашего отеля живет одно существо, которого все называют «доктор». Даже и на дверях его дома на металлической доске перед его фамили-ей было отмечено, что он «доктор». Я к этому «доктору» и побежал.
Но оказалось, что он в это время обедал и потому его прислуга попросила меня немного подож-дать в гостиной, объяснив мне, что доктор сейчас со своими гостями кон-чит обедать и скоро должен выйти.
Я, конечно, сел в гостиной в ожидании прихода этого доктора, но нельзя сказать, чтобы сидел очень спокойно.
Я сидел там, как говорят тамошние существа, «как-на-горячих-угольях», потому что очень сильно беспокоился о состоянии моей соседки.
«Почтенный доктор» однако все не шел; прошло почти двадцать минут. Я не утерпел и позвонил.
Когда вошла прислуга, я ее попросил напомнить докто-ру обо мне и сказать, что я очень тороп-люсь и ждать его больше не могу.
Она ушла.
Прошло еще пять минут.
Наконец появился сам доктор.
Я ему второпях объяснил вкратце, что мне от него нуж-но; но, к моему удивлению, он над моей просьбой начал не-удержимо хохотать.
Я подумал: очевидно, этот доктор во время обеда со сво-ими друзьями выпил не один лишний ста-кан «германского-пива».
И только когда он немного успокоился от своего истери-ческого хохота, он тогда смог мне сказать, что, к сожале-нию, он не «доктор-медицины», а «доктор-философии».
В этот момент я пережил такое состояние, как будто я второй раз услышал «приговор» нашего БЕСКОНЕЧНОГО о ссылке Его Высокопреподобия и его близких, а следова-тельно, и меня ... и вот, наш дорогой Хассин...
Я покинул приемную этого «доктора» и опять оказался на улице в том же положении.
Как раз в это время, случайно, проезжал «автомобиль-такси».
Я сел в него и опять стал соображать: куда же теперь.
На этот раз я вспомнил, что в то кафе, куда я иногда хожу, ходит тоже почти всегда одно сущест-во, которого тоже все именуют «доктор».
Я велел шофферу скорее ехать в это кафе.
Там один знакомый лакей сказал мне, что этот самый доктор действительно только что здесь был, но сейчас уже ушел с какими-то своими знакомыми и что он, т.е. лакей, случайно слышал их разговор о том, что они поедут в такой-то ресторан и сообщил мне название этого ресто-рана.
Хотя этот ресторан находился довольно далеко, я все же велел шоферу ехать туда, так как другого доктора я не знал.
Наконец через полчаса мы приехали в этот ресторан, и уже там я очень скоро разыскал этого док-тора
На этот раз он оказался опять-таки не врачом, а ... «доктором-юриспруденции».
Я окончательно сел, как там говорят, «в-галошу». Нако-нец я догадался обратиться к старшему ла-кею ресторана и детально объяснил ему, что мне нужно.
Этот старший лакей оказался существом очень добрым. Он не только объяснил мне, что нужно делать, но даже по-ехал со мной к какому-то врачу, на этот раз уже называю-щемуся «доктор-акушер».
Мы его случайно застали дома, и он был так добр, что со-гласился сейчас же поехать со мной. Но пока мы приехали, моя бедная соседка уже родила первенца сына и, кое-как без посторонней помощи запеленав ребенка, уже спала глу-боким сном после перенесенных ею в одиночестве ужасных мучений.
И вот, с этого дня я уже всем своим существом ненави-жу созвучие слова «доктор» и каждому из существ планеты Земля посоветовал бы это слово употреблять только тогда, когда он бывает очень и очень сердит.
После этого рассказа Ахуна Вельзевул с улыбкой на устах добавил еще следующее:
— Чтобы закончить характеризацию значения совре-менных врачей твоей планеты следует, мой мальчик, еще сказать, какое изречение относительно этих самых современных врачей имеет наш дос-точтимый Молла Наср-Эддин.
Он говорит относительно них так:
«За наши прегрешения Богом посланы нам два вида вра-чей: один вид для того, чтобы они помога-ли нам умирать, а другой — чтобы они не давали нам жить».