< Предыдущая		Следующая >

Согласно исследованиям многих истинных ученых про-шедших эпох, а также согласно данным, полу-ченным в на-стоящее время, благодаря совершенно исключительно по-ставленным Институтом Гармониче-ского Развития Чело-века изысканиям, цельная индивидуальность каждого че-ловека, на основании высших законов и на основании с са-мого начала на Земле установившихся и постепенно зафик-сировавшихся усло-вий процесса жизни людей, результа-том какой бы наследственности человек не являлся и в ка-ких бы окру-жающих и случайно сложившихся для него условиях он ни возникал и ни развивался, для того чтобы он уже в начале своей ответственной жизни в действитель-ности отвечал смыслу и назначению своего существова-ния как человек, а не просто как животное, эта его индивиду-альность должна непременно состоять из четы-рех опреде-ленных, отдельных личностей.
Первая из этих четырех самостоятельных «личностей» есть не что иное, как совокупность автоматиче-ской функционизации, свойственной как человеку, так и всем животным, данные для каковой слагаются в них от всего итога результа-тов до этого воспринятых впечатлений как от всей окружа-ющей действительно-сти, так и от всего намеренно со сторо-ны искусственно привитого, а также от результата процесса, прису-щего тоже всякому животному, именующегося «мечтание», именно той совокупностью автоматической функционизации, которую большинство людей по неведению име-нуют «сознание» или, в лучшем случае, «мышление».
Вторая его личность, имеющая в большинстве случаев функционизацию совершенно независимую от первой, есть итог результатов отложившихся и зафиксировавшихся дан-ных, которые воспринимовываются общим наличием вооб-ще каждого животного, благодаря шести имеющимся у них органам, так называемым «приемники-разнокачественных-вибраций» и функционирующим соответственно новым воспринимаемым впечатлениям, чуткость каковых органов зависит от перешедшей наследственности и условий, в кото-рых протекало подготовительное оформливание для ответ-ственного существования данного индивидуума.
Третья самостоятельная часть цельного существа пред-ставляет собою как основную функционизацию его организ-ма, так и всю происходящую в этой основной функционизации так называемую «рефлексо-моторную-взаимо-проявляемость», качественность которой тоже зависит от тех же упомянутых как резуль-татов наследственности, так и обста-новки во время его подготовительного оформливания.
А четвертая, долженствующая тоже представлять от-дельную часть цельного индивидуума, есть не что иное, как проявляемость совокупности всех результатов уже автома-тизированной функционизации всех пе-речисленных трех отдельно оформившихся в нем и самостоятельно воспи-тавшихся личностей, т.е. это и есть то, что именуется «Я» в существе.
В общем наличии человека для каждой из перечислен-ных трех отдельно оформливающихся частей всего его це-лого имеется для их одухотворяемое™ и проявляемости своя самостоятельная так называемая «центротяжестная-локализация», причем каждая такая «центротяжестная-локализация» со всей системно-стью для ее общей осущест-вляемо имеет свои собственные, только ей одной прису-щие, особенности и предрасположения, вследствие чего, для возможности всестороннего усовершенствования че-ловека, неиз-бежно требуется применять в отношении каж-дой из этих трех частей специальное, ей соответствующее, правильное воспитание, а не такое, какое применяется в современности и именуется тоже «воспитание».
Тогда только долженствующее иметься в человеке «Я» может быть его собственным «Я».
Для всестороннего и наглядного уяснения себе разноисточности возникновения и разнокачественности проявля-емых личностей в общей организации человека, а также разницы между долженствующим иметься в общем нали-чии человека «без-кавычек», т.е. настоящего человека так называемого «Я» и тем, как можно было бы выразиться, «фальшивым Я», которое люди сегодняшнего дня прини-мают за таковое, может очень хорошо служить для прове-дения параллели тот пример, который хотя, как говорится, и «затаскан-до-приторности» современными так называе-мыми спиритами, оккультистами, теософами и другими специали-стами по «ловле-рыбы-в-мутной-воде», в их бол-товне о так называемых «ментальных», «астральных» и ка-ких-то еще других, якобы имеющихся в человеке, «телах», но тем не менее для освещения разбираемого нами вопро-са очень и очень подходящий.
Человек в целом со всеми своими, отдельно концентри-рующимися и функционирующими, локализа-циями, т.е. оформливающимися и самостоятельно воспитывающими-ся «личностями», представляет из себя почти точное подо-бие той организации, которая составляется для перевозки седока из экипажа, лошади и кучера.
Прежде всего надо отметить, что разница между насто-ящим человеком, т.е. таким, который имеет свое соб-ственное «Я», и человеком, не имеющим такового, опреде-ляется во взятом нами для сравнения примере именно разностью значения сидящего в экипаже седока, так как в первом случае таким седоком в экипаже является сам хо-зяин его, а во втором случае им является постоянно меняющийся, вроде пассажира на «извозчике-такси», первый, попавшийся прохожий.
На основании уже указанных, серьезно поставленных многолетних и экспериментальных исследова-ний, да и про-сто по здравому и беспристрастному соображению всякого, даже современного, человека, об-щее наличие каждого че-ловека, в особенности человека, в котором почему-либо возникает, так сказать, пре-тензия быть не обычным рядо-вым человеком, а так называемым интеллигентом в насто-ящем смысле этого слова, должно неизбежно состоять не только из всех сказанных четырех вполне определившихся отдельных личностей, но и каждая из них непременно должна быть точно соответствующе развита, чтобы в об-щей его проявляемости в период ответственного существо-вания все отдельные части гармонировали друг с другом.
Само тело человека со всеми его рефлексо-моторными-проявляемостями соответствует одному только экипажу, вся функционизация и проявляемость чувствования в че-ловеке соответствует лошади, впряженной в экипаж и дви-гающей его, кучер, сидящий на козлах и правящий лоша-дью, отвечает в человеке как раз тому, что называется людьми сознанием или мышлением, и наконец седок, сидя-щий в экипаже и командующий кучером, и есть то самое, что именуется «Я».
Основное зло у современных людей в этом именно отно-шении заключается, главным образом, в том, что благода-ря укоренившимся и повсеместно распространенным не-нормальным приемам воспитания под-растающего поколе-ния, у всех людей к периоду их ответственного возраста со-вершенно отсутствует четвертая, долженствующая быть в них, личность, и они почти все остаются состоящими из трех только перечисленных, в добавок самим по себе про-извольно кое-как оформившихся, частей, т.е. почти каж-дый из современных людей ответственного уже возраста представляет из себя не больше и не меньше, как только «извозчик-такси», к тому же состоящего из очень потрепанного «видавшего-виды» экипажа с клячею-лошадью и ободранным полусонным-полупьяным кучером на козлах, у которого время, предназначенное Матерью-природой для его самоусовершенствования, проходит в ожидании на углу какого-либо случайного пассажира, в фантастических мечтах. И первый попавшийся проходимец-пассажир, на-нявший его, распоряжается как ему угодно, и не только им, но и всеми ему подвластными частями.
Теперь, продолжая дальше проводить параллель между современным типичным человеком с его мыс-лями, чув-ствованиями и телом и «извозчиком-такси» с его экипа-жем, лошадью и кучером, мы ясно поймем, что в обеих ор-ганизациях, у каждой части, ее составляющей, должны были образоваться и иметься в отдельности свои, свой-ственные только ей одной, потребности, привычки, вкусы и т.д., потому что, согласно разноприродности их возник-новения и разных условий их оформливания и вложенным в них возможностям, у каждого неизбежно должны были образоваться, например, — своя психика, свои понятия, свои субъективные устои, свои взгляды на вещи и т.д.
Вся совокупность проявляемости человеческого мышле-ния со всеми свойственными этой функциони-зации присущностями и специфическими особенностями во всех от-ношениях почти точно соответствует сущности и проявля-емости типичного наемного кучера.
Кучер, как вообще все наемные кучера — это тип так на-зываемый «Ванька», который немного грамо-тен, так как, согласно существующего на его родине постановления от-носительно «введения-всеобщей-принудительной-грамотности», обязан был в детстве иногда посещать так называ-емую «церковно-приходскую-школу».
Он, хотя сам из деревни и остался таким же темным, как и его земляки, но, соприкасаясь благодаря своей профессии с людьми разного положения и образования, нахватавшись у них с пятого на десятое вся-ких выражений, под которы-ми подразумеваются разные понятия, стал теперь относиться ко всему деревен-скому свысока и пренебрежитель-но, с возмущением все это называя «темнота».
Короче говоря, это тип, к которому вполне подходит определение: «от-ворон-отстал-а-к-павлинам-не-пристал».
Он даже считает себя компетентным в вопросах и рели-гии, и политики, и социологии; с равными себе он любит спорить, тех, кого он считает ниже себя стоящими — учить, а выше себя стоящим он льстит, он с ними подобо-страстен, он перед ними, как говорится, «ломает-шапку».
Одна из главных слабостей его — это волочиться за со-седскими кухарками и горничными, но больше всего он любит плотно покушать, выпив рюмочку и другую и, впол-не насытившись, подремливая помеч-тать.
Для удовлетворения этих своих слабостей он всегда из денег, выданных ему хозяином на покупку фу-ража для ло-шади, часть ворует.
Как всякий наемный Ванька, он работает всегда, как го-ворится, «из-под-палки», а если иногда и рабо-тает без по-нукания, то только в надежде получить чаевые.
Желание получить чаевые постепенно научило его под-мечать некоторые слабости сталкивающихся с ним людей и извлекать из них для себя пользу, и он автоматически при-учился хитрить, льстить, так сказать, «подмазываться» и вообще врать.
При каждом удобном случае и каждой свободной мину-те он заворачивает в кабак или пивную, и там за стаканом вина долго мечтает или ведет беседу с таким же типом, как и он, или читает газету.
Он старается выглядеть солидным, носить бороду; если он худой, то в соответствующие места под сво-ей одеждой подкладывает что-либо, чтобы казаться более важным.
Совокупность проявляемости чувствительной локали-зации и вся система ее функционизации в челове-ке как нельзя лучше соответствует во взятом нами примере ло-шади «извозчика-такси».
Сопоставление лошади с организацией человеческого чувствования может, между прочим, особенно наглядно показать насколько неправильно и однобоко поставлено современное воспитание подрастающего поколения.
Лошадь в ее целом, благодаря пренебрежительному с са-мой ее молодости отношению к ней окружаю-щих и посто-янному одиночеству, как бы замкнулась в самой себе, т.е. ее, так сказать, «внутренняя-жизнь» загнана во внутрь и для внешней проявляемости у нее остается только одна инерция.
Благодаря ненормальным окружающим ее условиям, она никогда специального воспитания не получа-ла, а оформливалась исключительно под воздействием посто-янных побоев и злых окриков.
Ее всегда держали на привязи, кормили как попало, да-вая вместо овса и сена только солому, которая для ее дей-ствительной потребности совершенно не годна.
Она, никогда не видевшая ни от кого проявления хотя бы малейшей любви и хорошего отношения, те-перь готова отдаться всем существом своим каждому, кто проявит к ней хоть малейшую ласку.
В результате всего этого у лошади, лишенной всяких ин-тересов и стремлений, все влечения неизбежно должны были сконцентрироваться на еде, питье и автоматическому стремлению к другому полу, и потому ее всегда тянет туда, где она может получить это, например, увидя место, где она хоть раз или два была удовлетворена в одной из пере-численных потребностей, она так и норовит свернуть туда.
Надо еще добавить, что у кучера, хотя и слабое понимание своих обязанностей, но все же он может хоть немного логи-чески мыслить, и, помня о завтрашнем дне, он или из-за бо-язни, что его могут прогнать, или из-за желания получить поощрения, иногда бывает заинтересован делать что-нибудь для хозяина и без его понуканий, а лошадь, вследствие того, что в ней в свое время из-за отсутствия, как уже сказано, спе-циального и соответствующего воспитания не были образо-ваны никакие данные в целях проявления тре-бующихся стремлений для ответственного существования, конечно, не понимает, и от нее даже нельзя тре-бовать, чтобы она пони-мала, зачем вообще ей надо что-либо делать, и потому она относится к своим обя-занностям совершенно индифферент-но и работает только из страха лишних побоев.
Что касается экипажа или телеги, уподобленной в нашей аналогии телу без других имеющихся в об-щем наличии че-ловека самостоятельно оформившихся частей, то с ней дело обстоит еще хуже.
Эта телега, как вообще все телеги, сделана из разных мате-риалов и притом сделана по очень сложной конструкции.
Она, как это очевидно для всякого здравомыслящего че-ловека, была предназначена для перевозки вся-кого груза, а не для той цели, для которой стали применять ее современ-ные люди, а именно только для пе-редвижения пассажиров.
Основная причина разных недоразумений с ней вытека-ет из того, что система этой телеги была рассчи-тана масте-ром для езды по проселочным дорогам, и, вследствие это-го, некоторые внутренние детали ее об-щей конструкции предусмотрительно были сделаны соответствующе.
Например, принцип смазки — одна из главных потреб-ностей такого изделия из разных материалов — был прове-ден в ее конструкции с таким расчетом, чтобы смазка рас-пространялась по всем металлическим частям от сотрясе-ния, получаемого благодаря неизбежным по таким доро-гам толчкам, а она, предназначен-ная для передвижения по проселочным дорогам, поставлена теперь на извозчичьей бирже в городе, и эта телега катится по асфальтированной, гладкой, без ухабов, мостовой.
В ней, из-за отсутствия при езде по таким мостовым ка-ких-либо толчков, не происходит равномерной смазки всех ее частей, вследствие чего некоторые из них, конечно, должны неизбежно ржаветь и переста-вать выполнять рас-считанное на них действие.
Всякая телега вообще идет легко, если ее движущиеся ча-сти в меру смазаны. Если смазки мало, эти ее части нагреваются, а затем и раскаляются и тем самым вызывают порчу других частей; если же смазки в какой-либо части чересчур много, общее движение телеги затрудняется и для лошади в том и другом случае становится тяжелее везти эту телегу.
Современный кучер, наш «Ванька», подчас не знает и даже не подозревает о необходимости смазки те-леги, а если и смазывает ее, то без должного знания и делает это только понаслышке, следуя без критики указке первого встречного.
Вот почему с этой телегой, кое-как приспособившейся к езде по равным дорогам, когда ей почему-либо приходит-ся ехать по проселочной дороге, всегда что-нибудь случа-ется: то гайка ослабнет, то болт растянет-ся, то что-нибудь соскочит с места, и после таких попыток езды по таким дорогам, дело редко обходится без более или менее значи-тельного ремонта.
Во всяком случае, пользоваться этой телегой для целей, для которых она сделана, без риска уже невоз-можно; если же начать производить ремонт, то для этого понадобится всю ее разобрать, пересмотреть все ее части, как в таких случаях делается, «накеросинить», вычистить их и опять собрать, а зачастую выясняется необходимость непремен-но сейчас же заменить какую-либо из частей новой, — хо-рошо, если это дешево стоящая часть, а может оказаться, что она обойдется дороже, чем если купить новую телегу.
Итак, все сказанное относительно отдельных частей ор-ганизации, из которой в общей сложности со-стоит «извоз-чик-такси», может быть вполне применено и к общей орга-низации наличия человека.
Благодаря отсутствию у современных людей знания и умения соответствующе специально подготов-лять подрас-тающее поколение для ответственного существования вос-питанием всех отдельных частей, со-ставляющих их общее наличие, каждый из людей настоящего времени представ-ляет из себя нечто несураз-ное и в высокой степени комич-ное, а именно, если опять воспользоваться тем же взятым нами примером, то вроде следующей картины:
«Только что выпущенная с фабрики, сделанная по по-следней моде карета и отполированная настоящи-ми масте-рами немцами из города «Бармен», запряжена такой лоша-дью, которая на местности, именующейся «Закавказье», на-зывается «дглози-дзи» («Дзи» — это лошадь, а «дглоз» — имя одного армянина-специалиста по покупке уже совершенно негодных лошадей и сдиранию с них кожи.).
А на козлах этой шикарной кареты сидит небритый, не-чесанный, заспанный кучер-Ванька, одетый в засаленный капот, который он вытащил из мусорного ящика, куда его выкинула за совершенной уже негод-ностью судомойка Ма-трена, а на голове его совсем новый цилиндр — точная ко-пия цилиндра Рокфеллера и на груди красуется громадная свежая хризантема.
Такая юмористическая для глаз картина современного человека неизбежно должна была получиться, главным об-разом, вследствие того, что с первого же дня возникнове-ния и оформливания современного че-ловека все эти три в нем образующиеся части, хотя разнопричинные и с разно-качественными свойствами, но долженствующие к перио-ду его ответственного существования для служения единой цели все совместно представлять собою одно его целое, на-чинают, так сказать, «жить» и зафиксировываться в своих специфи-ческих проявлениях разрозненно, не приучаясь к требуемому автоматическому взаимоподдержанию и взаи-моспособствованию, а также к взаимному, хотя бы при-близительному, пониманию друг друга, от чего впо-след-ствии, когда потребуется взаимная проявляемость, ее и не оказывается.
Благодаря в настоящее время уже окончательно зафик-сировавшейся в жизни людей «системы-воспитания-подрастающего-поколения», которая единственно только в том и заключается, чтобы приучать воспитанников путем постоянного повторения вплоть до «одурения» разных, почти всегда пустых, слов и выражений, ощущать и рас-познавать только по разности внешнего их созвучания то, якобы, реальное, что этими словами и выражениями обо-значается, то потому кучер еще с грехом пополам в состоя-нии объяснить, и то только другим вне его общего наличия находящимся подобным ему «типностям», возникающие в нем разные желания, а иногда даже в состоянии и прибли-зительно понимать этих других.
Этот наш кучер Ванька, болтая во время ожидания пасса-жира с другими кучерами, а иногда, как гово-рится, «суша-сухари» у ворот с соседской женской прислугой, даже науча-ется разным формам так называе-мых «любезностей».
Он также, согласно внешним условиям жизни кучеров вообще, между прочим постепенно наавтомати-зировывается различать одну улицу от другой и соображать, как во время, например, ремонта какой-нибудь улицы попасть в нужную ему улицу с другой стороны.
А лошадь, хотя на ее оформливание злостная выдумка современных людей, именующаяся воспитани-ем, не рас-пространяется, вследствие чего перешедшие к ней наслед-ственные возможности и не атрофиро-вываются, но, благо-даря тому, что это оформливание протекает в условиях не-нормально установившегося процесса обычного существо-вания людей, и она растет всеми забытая, как бы сиротой, и к тому же еще за-гнанной, ничего соответвующего устано-вившейся психике кучера не приобретает и ничему тому, что знает кучер, не научается, и поэтому ей совершенно не-известны всякие, ставшие обычными для кучера, формы взаимных сношений и между ними не устанавливается для понимания друг друга никакого контакта.
А возможно, что лошадь в своей замкнутой жизни и на-учается какой-то форме для сношения с куче-ром и даже может быть ей не чужд какой-то «разговорный-язык», но вот беда-то и в том, что кучер этого не знает и даже не по-дозревает о возможности этого.
Кроме того, что между кучером и лошадью из-за сказан-ных ненормальных условий не образовывается данных даже для автоматического приблизительного понимания друг друга, имеется еще множество других внешних, совер-шенно не от них зависящих, причин, не дающих им воз-можности осуществлять совместно ту единую цель, для ко-торой они вместе предназначены.
Дело в том, что как отдельные самостоятельные части «извозчика-такси» связаны между собой — именно телега связана с лошадью оглоблями, лошадь с кучером вожжа-ми, так и в общей организации чело-века эти отдельные ча-сти связаны между собой, а именно — тело связано с чув-ствительной организацией кровью, а чувствительная орга-низация связана с организацией сознательного мышления посредством так называемого «Ганбледзоина», т.е. тем ве-ществом, которое в общем наличии человека возникает от всех су-щественских намеренно производимых усилий.
Существующая в современности неправильная система воспитания привела к тому, что кучер перестал иметь ка-кое-либо воздействие на свою лошадь, если не считать того, что он только в состоянии в сознании лошади посред-ством вожжей зародить только три идеи — направо, нале-во и остановиться.
Собственно говоря, и эта возможность у него не всегда имеется, так как вожжи вообще делаются из та-кого мате-риала, который реагирует на некоторые атмосферные яв-ления, как например, во время проливного дождя, набухая, сокращаются, а во время жары наоборот, и этим самым из-меняется воздействие на автоматизированную чуткость восприятия лошади.
То же самое происходит в общей организации рядового человека, когда от какого-нибудь впечатления в нем изме-няется, так сказать, «плотность-и-темпность-Ганбледзоина», и тогда мысль его окончательно те-ряет всякую возмож-ность воздействовать на чувствительную организацию.
И вот, резюмируя все сказанное, волей-неволей прихо-дится признать, что всякий человек должен стре-миться иметь свое собственное «Я», в противном случае он будет всегда представлять из себя «извозчика-такси», в которое может сесть любой пассажир и распоряжаться как ему угодно.
Здесь, кстати, не лишним будет указать, что Институт Гармонического Развития Человека, организо-ванный по системе Гюрджиева, в числе своих основных задач имеет также задачу в учениках своих, с одной стороны, соответ-ствующе воспитывать каждую из перечисленных самосто-ятельных личностей, как отдель-но, так и в общем их взаи-моотношении, согласно требованиям их предстоящей субъективной жизни, а с другой стороны, зачать и взра-стить долженствующее иметься в каждом носящем имя че-ловек без кавычек его собственное «Я».
Для более точного, так сказать, научного определения разницы между настоящим человеком, т.е. ка-ким он дол-жен был бы быть, и человеком, которого мы назвали «человеком-в-кавычках», т.е. таким, какими стали представлять собою почти все современные люди, очень уместно повто-рить сказанное по этому поводу Гюрджиевым во время одной его лекции-беседы.
Он тогда это сказал в следующей фразе:
— Для определения человека с рассматриваемой нами точки зрения нам не могут помочь современны-ме знания ни анатомических, ни физиологических, ни психических его признаков, так как эти признаки в той или иной мере присущи каждому человеку, следовательно относятся ко всем людям одинаково, и по-этому не дают возможности по ним установить различия, которые мы хотим установить в людях.
Такое различающее мерило возможно формулировать только так:
«ЧЕЛОВЕК —   ЭТО СУЩЕСТВО, КОТОРОЕ МОЖЕТ ДЕЛАТЬ», А «ДЕЛАТЬ» — ЗНАЧИТ ДЕЙСТВОВАТЬ СОЗНАТЕЛЬНО И ПО СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ ИНИ-ЦИАТИВЕ.
И действительно, всякий человек, более или менее здравомыслящий и могущий быть хоть немного беспристрастным, должен признать, что никакого определения более полного и исчерпывающего до сих пор не было и быть не может.
Если хотя бы временно согласиться с таким определением, то неизбежно должен возникнуть вопрос, может ли человек, являющийся продуктом современного воспитания и циви-лизации, делать что-либо сам сознательно и по своей воле.
Нет! Отвечаем мы с самого начала на этот вопрос.
Почему нет?!
А потому одному уже только, что Институт Гармониче-ского Развития Человека экспериментально до-казывает и на основании этих экспериментов категорически утверж-дает, что все без исключения от начала до конца у совре-менных людей «делается», и нет ничего такого, чтобы со-временный человек сам «делал».
В личной, семейной, общественной жизни, в политике, в науке, в искусстве, в философии, в религии — словом, во всем том, из чего слагается процесс обычной жизни совре-менного человека, все от начала до конца делается и ни один человек из среды людей, этих «жертв-современного-воспитания», ничего «делать» не может.
Это экспериментально доказанное категорическое утверждение Института Гармонического Развития Челове-ка, а именно — что обыкновенный человек ничего не может «делать» и с ним все делается, совпадает с тем, что говорит о человеке и современная «точная-позитивная-наука».
Современная «точная-позитивная-наука» говорит, что человек — это очень сложный организм, раз-вившийся эво-люционным путем из простейших организмов и сделав-шийся теперь способным очень слож-ным образом реаги-ровать на внешние впечатления.
Эта способность реагировать у человека настолько слож-на и ответные движения могут быть настолько отдалены от причин их вызвавших и обусловивших, что действия чело-века, по крайней мере, часть их, для наивного наблюдателя кажутся совершенно произвольными.
И вот, согласно идеям Гюрджиева, рядовой человек дей-ствительно не способен ни на одно даже самое маленькое самостоятельное или произвольное действие или слово. Он весь есть только результат внешних воздействий. Человек — это трансформационная машина, это вроде передаточ-ной станции сил.
Таким образом, с точки зрения совокупности идей Гюр-джиева, а также современной «точной-позитивной-науки», человек отличается от животных только большей сложнос-тью своего реагирования на внешние впечатления и имеет сложную конструкцию для восприятия впечатлений и для реагирования на них.
А что касается того самого, что приписывается человеку и именуется «воля», то Гюрджиев совершенно отрицает та-ковую могущую быть в наличии рядового человека.
Воля — это известная комбинация, получаемая от ре-зультатов известных специально выработанных в себе свойств людьми, могущими делать.
В наличии же рядовых людей подобное получается ис-ключительно только от равнодействующих же-ланий.
Воля есть признак уже очень высокой степени бытия сравнительно с бытием обыкновенного человека. Но толь-ко те люди, которые обладают таким бытием, могут делать.
Все остальные люди это просто автоматы, приводимые в действие внешними силами, машины или за-водные игруш-ки, действующие постольку, поскольку действует вложен-ный в них окружающими случай-ными условиями как бы «завод», и не могущий быть ни удлиненным, ни укорочен-ным, ни измененным по собственной инициативе.
Итак, признавая в человеке большие возможности, мы отрицаем всякую ценность человека как само-стоятельной единицы до тех пор, пока он остается таким, каким он яв-ляется в настоящее время.
В целях подтверждения того, что у рядового человека со-вершенно отсутствует какая бы то ни была во-ля, я приведу здесь отрывок из одной лекции, читанной Гюрджиевым, в которой картинно рисуется прояв-ление этой пресловутой воли в человеке.
Он во время этой лекции, обращаясь к одному из при-сутствующих, сказал:
— У вас груды свободных денег, роскошные условия су-ществования. Всеобщий почет и уважение. Во главе ваших солидно поставленных предприятий стоят абсолютно чест-ные и преданные вам люди — одним словом, вам живется прекрасно.
Вы распоряжаетесь своим временем по своему усмотре-нию, вы покровительствуете искусствам, вы разрешаете за чашкой кофе мировые вопросы и даже интересуетесь раз-витием скрытых духовных сил. Не чужды вам запросы духа, и как свой человек ориентируетесь в вопросах фило-софии. Вы образованы и начи-таны. Обладая большой эру-дицией по всевозможным вопросам, вы слывете за умного человека, ибо легко разбираетесь в разнообразных обла-стях; вы образец хорошо воспитанного человека.
Все знающие считают вас за человека с большой волей, даже из них большинство приписывает все ва-ше благопо-лучие результатам проявления этой вашей воли.
Словом, вы со всех точек зрения вполне достойны под-ражания и таковы, что остается только позави-довать вам.
Утром вы проснулись под впечатлением какого-то удру-чающего сна.
Слегка подавленное настроение, рассеявшись по про-буждении, оставило в вас свой след.
Какая-то вялость и неуверенность движений.
Подходите к зеркалу причесаться и нечаянно роняете го-ловную щетку, только вычистили, подняв ее, как роняете вновь. Поднимаете уже с оттенком нетерпения и, благода-ря этому, роняете в третий раз, пытае-тесь схватить на лету, но от неудачного удара рукой по щетке она летит в зерка-ло, тщетно рванулись схва-тить, трах!.. и звездообразный пучок трещин на вашем старинном зеркале, которым вы так гордились.
Тьфу, черт возьми!.. И рождается уже потребность со-рвать на ком-нибудь появившуюся досаду, и, не найдя ря-дом с утренним стаканом кофе газету, не поданную забыв-чивым слугой, чаша вашего терпения пе-реполняется и вы решаете, что этот негодяй не может быть терпим дольше в этом доме.
Вам время выходить из дома, пользуясь хорошей пого-дой и тем, что цель вашего выхода недалеко, вы решаете прогуляться пешком, а сзади вас тихо катит ваш, недавно вами приобретенный, самой модной мар-ки автомобиль.
Яркое солнце несколько успокаивает вас, и толпа, со-бравшаяся на углу ближайшего переулка, привле-кает ваше внимание.
Вы подходите ближе и видите посреди собравшихся ле-жащего на тротуаре в бесчувственном состоя-нии какого-то господина. Полицейский при помощи некоторых из со-бравшихся так называемых «бездель-ников-ротозеев» сажа-ет его в «автомобиль-такси», чтобы везти в больницу.
Обратите внимание, как странно в ваших ассоциациях — только благодаря сходству, случайно бро-сившемуся вам в глаза, лица шофера с лицом того пьяного монаха, с кото-рым вы столкнулись в прошлом году, когда и вы навеселе возвращались с шумно проведенных именин — сочеталось это несчастье на углу переулка с тем тортом, который вы кушали на этих именинах.
Ах, какой это был дивный торт!
Этот ваш слуга, не подавший вам сегодня газеты, ис-портил утренний кофе. Почему бы вам не возна-градить себя за это сейчас?
Кстати, вот и фешенебельное кафе, где вы иногда бывае-те со своими друзьями.
Но зачем вы вспомнили о слуге, ведь вы почти совсем за-были об утренних неприятностях, а теперь ... так ли уже вкусен торт с кофе!
Смотрите, за столиком рядом две дамы. Какая прелест-ная блондинка!
Вы слышите, как она шепчет своей собеседнице, глядя на вас: «Вот этот вполне в моем вкусе».
Ведь правда, от этих случайно услышанных вами, а, мо-жет быть, намеренно громко произнесенных по вашему адресу слов, все ваше, как говорится, «нутро-ликует»?
Если в этот момент спросить вас, стоило ли расстраи-ваться и портить себе настроение из-за утренних неприят-ностей, вы, конечно, ответите отрицательно и тут же вну-тренне дадите себе слово, что ничего по-добного с вами больше не повторится.
Нужно ли говорить о вашем настроении, как трансфор-мировалось оно в то время, когда вы познакоми-лись с заинтересованной вами и заинтересовавшей вас блондин-кой, и каковым оно было все то время, что провели вы с ней.
Вы вернулись домой, напевая какую-то шансонетку, и даже разбитое зеркало вызвало у вас только улыбку. А как же «дело», по которому вы вышли утром?! Вы только сей-час вспомнили о нем. Ловко... Ну все равно — можно по-звонить по телефону.
Вы подходите к аппарату и барышня соединяет вас не с тем номером. Звоните еще раз и попадаете опять туда же.
Какой-то мужчина заявляет вам, что вы ему надоели, вы говорите, что это не ваша вина и, слово за слово, неожи-данно для себя узнаете, что вы мерзавец, идиот и, что если вы еще раз позвоните к нему, то ...
Подвернувшийся вам под ноги ковер вызывает у вас бурю негодований, и нужно слышать, каким то-ном делаете вы замечание слуге, подающему вам письмо.
Письмо от человека, вами уважаемого, хорошим мнени-ем которого о вас вы очень дорожите.
Содержание письма настолько лестно для вас, что ваше раздражение по мере чтения его, постепенно проходит и сменяется «конфузно-приятным» чувством человека, слу-шающего похвалы. В самом приятном настроении кончае-те вы чтение письма.
Я мог бы продолжить эту картину вашего дня — вы, «свободный-человек» !
Быть может, вы думаете, что я прикрасил?
Нет, это фотографически точный снимок с натуры.
Говоря о воле человека и о разных аспектах его якобы са-моинициативных проявлений, которые для со-временных так называемых «пытливых умов» — а по нашему разуме-нию «наивных умов» — являются предметом мудрствова-ния и самолюбования, не мешает еще привести сказанное Гюрджиевым в другой од-ной «лекции-беседе», так как сово-купность тогда сказанного им может очень хорошо осветить иллюзор-ность воли, якобы имеющейся у всякого человека.
Он сказал:
— Чистым листом бумаги появляется на свет Божий че-ловек, и вот окружающие и окружающее осо-бенно в совре-менности наперебой грязнят и исписывают этот лист; тут и воспитание и формирование мора-ли и сведения, называе-мые нами знанием, и всякие чувства долга, чести, совести и проч. и проч.
И все претендуют на непреложность и безошибочность методов, применяемых для прививки этих от-ростков к стволу, именуемому личностью человека.
Лист постепенно загрязняется и чем больше нагрязнено на листе, т.е. чем больше начиняется человек зазубривае-мыми им или внушенными ему другими эфемерными све-дениями и понятиями о долге, чести и т.п., тем «умнее» и достойнее считается окружающими этот человек.
А сам загрязненный лист, видя, что люди «грязь» его счи-тают за достоинство, не преминет и сам счесть ее таковой.
И вот вам образец того, что мы называем человеком, ча-сто даже добавляя такие слова, как «талант» и «гений».
И у нашего «таланта», проснувшегося утром, настроение испортится на весь день, если он не найдет туфель рядом с постелью.
Не свободен обыкновенный человек в своих проявлени-ях в своей жизни и настроениях.
Не может он быть тем, чем он хотел бы быть и чем счи-тает сам себя.
Человек — это звучит гордо, самое название «человек», означающее «венец-творения», так ли уже подходит это наименование к современным людям?
В то же время человек действительно должен являться венцом творения, так как он оформлен и имеет в себе все возможности для приобретения всех данных, точно подоб-ных данным, имеющимся у ОСУЩЕСТВЛЯЮЩЕГО ВСЕ СУ-ЩЕСТВУЮЩЕЕ во всей Вселенной.
Для того, чтобы иметь право на название «человека», нужно им быть.
Вот для такого бытия и надо раньше всего с упорной на-стойчивостью и неугасимым импульсом жела-ния, исходя-щего от всех отдельных самостоятельных частей, составля-ющих все наше общее наличие, т.е. желания, исходящего одновременно от мысли, чувства и органического инстинк-та работать, в то же время беспрерывно борясь со своими субъективными слабостями, раньше над всесторонним по-знанием самого себя и уже после, основываясь на получен-ных результатах, выясненных таким образом только благо-даря собственному сознанию, именно выясненных резуль-татах как относительно имеющихся в вашей установив-шейся субъективности недочетов, так и способов возмож-ности борьбы с ними, добиваться искоренения их с бес-пощадным к самому себе отношением.
Современный человек, каким мы его можем знать толь-ко при отсутствии какого бы то ни было с нашей стороны пристрастия, говоря откровенно, представляет собою не больше и не меньше как только заводную машину, хотя правда и очень сложной конструкции.
Эту свою машинность человеку непременно надо всесто-ронне проосмыслить и как следует понять, чтобы в полной мере оценить, какое значение эта машинность со всеми выте-кающими из нее послед-ствиями и результатами может иметь как для его собственной дальнейшей жизни, так и для оправ-дания смысла и цели его возникновения и существования.
Для желающего изучить и уяснить себе вообще челове-ческую машинность наилучшим объектом мо-жет служить он сам со своей собственной машинностью, а изучить целе-сообразно и разумно понять всем своим существом, а не «психопатически», т.е. одной только какой-либо частью всего своего цельного нали-чия, можно исключительно в результате правильно веденного самонаблюдения.
А что касается самой этой возможности — правильно вести самонаблюдение, при этом вести его без риска под-вергнуться зловредным последствиям, каковые неодно-кратно наблюдались при попытке людей делать это без должного знания, то относительно этого, во избежание возможных увлечений, необходимо предупредить, что наш опыт, базирующийся на множестве имеющихся у нас точ-ных сведений, показал, что это не такая простая вещь, как это может показаться с первого взгляда, и вот поэтому в основание правиль-ного ведения самонаблюдения для са-мопознания, мы кладем изучение машинности современ-ного человека.
Прежде чем начать изучать эту машинность и все прин-ципы для правильного ведения самонаблюде-ния, во-пер-вых, человек должен бесповоротно решить, что он будет безусловно искренен с самим собой, не будет ни на что за-крывать глаза, не будет уклоняться ни от каких результа-тов, куда бы они ни вели бы его, не будет бояться никаких выводов, не будет ограничивать себя никакими, заранее поставленными, граница-ми, а во-вторых, чтобы самое разъяснение этих принципов воспринималось и претворялось в последовате-лях излагаемого нами учения надлежа-щим образом, необходимо в целях этого установить соот-ветствующую форму «разговорного-языка», так как суще-ствующую форму мы находим для подобных вы-яснений совершенно неподходящей.
Относительно первого условия требуется уже с самого начала предупредить, что человеку, не привык-шему думать и действовать в направлениях, соответствующих принци-пам самонаблюдения, надо иметь много смелости, чтобы искренно принять получаемые выводы и не падать духом, а примирившись с ними, продолжать делать их дальше с обязательно требующейся для этого «крещендирующей» настойчивостью.
Эти выводы могут перевернуть, как говорится, «вверх-дном» все уже глубоко вкоренившиеся в чело-веке убежде-ния и верования и весь строй его обычного мышления, из-за какого казуса он может лишиться, пожалуй навсегда, всех приятных и, как говорится, «милых-его-сердцу-ценностей», создавших ему до этого такую спокойную и уют-ную жизнь.
Благодаря правильному ведению самонаблюдения, чело-век с первых же дней ясно поймет и с несо-мненностью установит свое полное бессилие и беспомощность букваль-но перед всем, что его окружает.
Он всем своим существом убедится, что все владеет им, все управляет им. Он не владеет и не управля-ет ничем ре-шительно.
Его влекут или отталкивают не только все одушевленное, имеющее в себе способность влиять на воз-никновение в нем тех или других ассоциаций, но даже совершенно по-койные неодушевленные предметы.
Он без самовоображения и самоусыпления, именно свойств, сделавшихся для современных людей не-отъемле-мыми импульсами, осознает, что вся его жизнь есть не что иное, как слепое реагирование на сказан-ные влечения и от-талкивания.
Он наглядно увидит, как образовываются его так назы-ваемые взгляды, миросозерцание, характер, вкус и т.д., сло-вом, как оформилась и под влиянием чего может изме-няться в своих деталях его индивидуаль-ность.
А что касается второго необходимого условия, т.е. уста-новления правильного разговорного языка, то это необхо-димо потому, что установившийся за последнее время и принявший, так сказать, «права-гражданства» наш разго-ворный язык, на котором мы говорим, передаем другим наши знания, понятия и пишем книги, по нашему мнению, сделался таковым, что уже совершенно не годен для сколь-ко-нибудь точ-ного обмена мнений.
Слова, из которых состоят современные разговорные языки, благодаря вкладываемому в них людьми произ-вольному смыслу, стали обозначать собою очень неопреде-ленные и относительные понятия, и потому рядовыми людьми воспринимаются очень растяжимо.
В получении такой именно ненормальности в жизни лю-дей, по нашему мнению, сыграла роль все та же установ-ленная ненормальная система воспитания подрастающего поколения.
А сыграла она роль в этом потому, что зиждясь, как мы уже сказали, главным образом на том, чтобы заставлять молодежь «зазубривать» как можно больше слов, разня-щихся между собой только по впечатле-нию, получающе-муся от внешнего созвучания самих слов, а не по настоя-щей сути вложенного в них значе-ния, эта система воспита-ния привела к тому, что люди постепенно потеряли спо-собность вдумываться и со-ображать, о чем они говорят и о чем им говорится.
В результате потери этой способности и имеющейся в то же время необходимости все же более или менее точно пе-редавать друг другу свои мысли, современным людям при-ходится, несмотря на уже имею-щееся во всех современных разговорных языках бесконечное число слов, или заим-ствовать у других языков, или выдумывать самим все больше и больше слов, что в конце концов привело к тому, что современный человек, желая выразить какую-либо идею и зная для этого много, как ему кажется, подходящих слов, когда он выражает свою идею словом, хотя по его мысли-тельному соображению, кажущимся ему соответствую-щим, в то же время инстинктивно чувствуя неуверенность в правильности своего выбора, несознательно придает это-му слову свое субъективное значение.
Благодаря, с одной стороны, такому наавтоматизировавшемуся обыкновению, а с другой стороны, по-степенному исчезновению способности подолгу концентрировать свое активное внимание, рядовой человек, произнося или слу-шая какое-либо слово, поневоле усиливает и выдвигает ту или другую сторону подразу-мевающегося под этим словом понятия, всегда сосредоточивая все значение слова на одной черте всего это-го понятия, т.е. обозначает этим сло-вом не все признаки данного понятия, а лишь случайный первопопав-шийся признак в зависимости от породившихся в цепи протекающей в нем автоматической ассоциации идей и потому, разговаривая с другим, современный чело-век одному и тому же слову каждый раз дает другое значе-ние, подчас совершенно противоречащее подразумеваемо-му смыслу данного слова.
Для человека, до известной степени осознавшего это и более или менее научившегося наблюдать, осо-бенно резко констатировывается и становится очевидной эта «трагико-мическая-звуковая-вакханалия», ко-гда в разговор двух со-временных людей вступают еще и другие.
Каждый из них во все слова, сделавшиеся в данной, так сказать, «симфонии-бессодержательных-слов» центротя-жестными, вкладывает свой субъективный смысл, и в об-щей сложности для слуха такого осведом-ленного и беспри-страстного наблюдателя только и получается так называе-мая, в древнесинокулупианских сказках «Тысяча и одна ночь» — «какофонофеерическая-бессмыслица».
Разговаривая таким образом, современные люди думают, что они понимают друг друга и уверены, что передают друг другу свои мысли.
Мы, основываясь на многочисленных неоспоримых дан-ных, выясненных психо-физико-химическими экспери-ментами, категорически утверждаем, что пока современ-ные люди останутся таковыми, каковыми они являются в настоящее время, т.е. «рядовыми», то о чем бы между со-бой они ни говорили, в особенности касательно отвлечен-ных вопросов, они никогда под одними и теми же словами не будут подразумевать одних и тех же понятий и друг дру-га по настоящему не поймут.
Вот почему в современном рядовом человеке всякое внутреннее переживание, даже страдательное, и порожда-ющееся мышление и получившееся логические результаты, другой раз могущие быть очень благо-детельными для окружающих, во вне не проявляются и только трансфор-мируются в, так сказать, «порабо-щающий-фактор» для него самого.
Из-за этого увеличивается даже изолированность вну-тренней жизни отдельного человека и этим все больше и больше уничтожается столь необходимая при совместном существовании людей так называемая «взаимопросвещаемость».
Благодаря потере способности вдумываться и сообра-жать, современный рядовой человек, слыша или употре-бляя в разговоре какое-либо знакомое ему только по созвучанию слово, совсем не задумывается и в нем даже не воз-никает вопрос, что это слово в точности обозначает, раз на-всегда решив, что он его знает и все другие тоже знают.
Впрочем, иногда такой вопрос возникает в нем, когда он слышит впервые совершенно незнакомое ему слово, но и в том случае он ограничивается только тем, что заменяет это незнакомое ему слово каким-нибудь другим подходящим знакомым по созвучанию словом и воображает, что понял его.
Для уяснения сказанного очень хорошим примером может служить так часто употребляемое каждым современ-ным человеком слово «Мир».
Если бы люди сумели сами для себя схватить, что проте-кает в их мыслях, когда они слышат или упот-ребляют сло-во «Мир», то большинство из них должны были бы при-знаться, если бы, конечно, пожелали быть откровенными, что с этим словом у них не соединилось никакого точного понятия, а просто уловив слухом привычное созвучание, значение которого предполагается им известным, они как бы сказали себе: «ах, мир, я знаю что это такое» и будут пре-спокойно продолжать думать дальше.
Если же намеренно остановить их внимание на этом слове, суметь у них выпытать, что именно они подразумевают под этим словом, то они сначала заметно, как говорится, «расте-ряются», но сейчас же най-дутся, т.е. быстро обманут себя и, вспомнив чье-либо первопришедшее им в голову данное этому слову оп-ределение, выскажут его как свое собственное, хотя в действительности они раньше так не думали.
А если иметь соответствующую власть и принудить несколько человек, даже из среды современных получивших, как говорится, «хорошее образование» людей, непременно, высказаться, как они точно сами понимают слово «Мир», то каждый из них такую «понесет-околесину», что невольно с умилением вспом-нишь даже о касторовом масле. Так напри-мер, тот из них, который начитался, между прочим, разных книг по астрономии, скажет, что «Мир» — это огромное ко-личество солнц, окруженных планетами, находящихся на колоссальных расстояниях одно от другого и составляющих вместе то, что именуется «Млечный Путь», за которым на неизмеримых расстояниях и вне пределов недоступных пока для наших исследований пространств лежат, как можно предполагать, другие звездные скопления, другие миры.
Другой, интересующийся современной физикой, будет говорить о мире как об эволюции материи, на-чиная от ато-ма и до самых больших скоплений, как планеты и солнца; или, может быть, будет говорить о теории сходства мира атомов и электронов с миром солнц и планет, и т.д. в том же духе.
Тот из них, который увлекся почему-то, между прочим, философией и начитался по этому вопросу всякой всячи-ны, начнет говорить, что мир есть только плод наших субъективных представлений и вообра-жений, и что наша Земля с ее горами и морями, растительным и животным царством — все это мир обман-чивых явлений, иллюзор-ный мир.
Человек, знакомый с новейшей теорией «многомерно-сти пространства», скажет, что мир обыкновенно рассма-тривается как бесконечная трехмерная сфера, но что в дей-ствительности трехмерный мир как таковой не существует и представляет собой только воображаемый разрез другого четырехмерного мира, из которого приходит и куда уходит все вокруг нас происходящее.
Человек, миросозерцание которого построено на догма-тах религии, скажет, что мир есть все сущест-вующее как видимое, так и невидимое, созданное Богом и зависящее от Его воли. В видимом мире наша жизнь кратковременна, но в невидимом мире, где человек получает награду или нака-зание за все содеянное им во время его пребывания в види-мом мире, она вечная.
Увлекающийся «спиритизмом» скажет, что кроме види-мого мира существует еще и другой — «потус-торонний» мир, и что уже установлено общение с существами, населя-ющими этот «потусторонний-мир».
А увлекающийся теософией пойдет еще дальше и ска-жет, что существует семь миров, взаимопрони-кающих и состоящих из все более и более разряженной материи, и т.д.
Короче говоря, ни один из современных людей не смо-жет дать точное, для всех приемлемое, опреде-ленное поня-тие действительного значения слова «Мир».
Вся психическая внутренняя жизнь рядового человека есть не что иное, как «автоматизированная-контактность» двух или трех серий ассоциаций, прежде воспринятых че-ловеком и зафиксировавшихся при воздействии возник-шего в нем тогда какого-нибудь импульса впечатлений во всех трех имеющихся в нем разноприродных локализациях или «мозгах», начавшая вновь действовать та же ассоциа-ция, т.е. появившая-ся повторяемость соответствующих впечатлений начала констатировать под влиянием какого-нибудь внут-реннего или внешнего случайного толчка, что в другой локализации стали повторяться ею самой вызван-ные однородные впечатления.
Все особенности миросозерцания ординарного человека и характерные черты его индивидуальности вытекают и за-висят как от последовательности происходящих в нем им-пульсов при восприятии новых впе-чатлений, так и от уста-новившегося автоматизма для возникновения процесса повторяемости этих впечат-лений.
Этим же объясняется всегда наблюдаемая даже рядовым человеком несуразность во время его пассив-ного состоя-ния протекающих внутри него одновременно нескольких ничего общего между собой не имею-щих ассоциаций.
Сказанные впечатления в общем наличии человека вос-принимовываются благодаря имеющимся в нем, как вооб-ще и в наличии всяких животных, трех воспринимательных, для всех семи так называемых «планетных-центротяжестных-вибраций», как бы аппаратов.
Устройство этих воспринимающих аппаратов во всех частях механизма одинаково.
Они состоят из приспособлений, напоминающих чистые восковые валики фонографа, на этих валиках, или, как их можно иначе назвать, «катушках», с первых же дней появ-ления человека на свет Божий и даже еще до этого, в пери-од его оформливания во чреве матери, начинают записы-ваться все получаемые впечат-ления.
Причем отдельные аппаратики, составляющие этот общий механизм, обладают еще одним автоматиче-ски действующим приспособлением, благодаря которому вновь поступающие впечатления помимо того, что запи-сываются рядом с подобными же впечатлениями, запи-санными раньше, но еще и записываются в хро-нологиче-ском порядке.
Таким образом каждое испытанное впечатление записы-вается в нескольких местах, на нескольких ка-тушках и на этих катушках оно сохраняется неизменным.
Эти запечатлевшиеся восприятия имеют такое свойство, что от прикосновения однородных и однока-чественных вибраций, они, так сказать, «возбуждаются» и в них повто-ряется действие, подобное действию, вызвавшему их воз-никновение.
Вот эта повторяемость прежде воспринятых впечатлений и порождает то самое, что называется ассо-циация, и попав-шие в поле внимания человека частицы такой повторяемо-сти обусловливают то самое, что именуется «память».
Память рядового человека сравнительно с памятью че-ловека, гармонически усовершенствованного, яв-ляется очень и очень несовершенным приспособлением для ис-пользования им во время его уже ответствен-ной жизни имеющихся в нем прежде воспринятых впечатлений.
При помощи памяти рядовым человеком может быть использована из раньше воспринятых впечатле-ний и удер-живаться, так сказать, на учете только небольшая часть имеющегося в нем всего запаса впечатле-ний, тогда как па-мятью, долженствующей иметься в настоящем человеке держатся на учете все без исклю-чения уже когда-либо вос-принятые впечатления.
Делалось много опытов и с несомненной точностью было установлено, что всякий человек в опреде-ленных со-стояниях, например, находящийся в состоянии известной стадии гипноза, может вспомнить до мельчайших подроб-ностей все, что с ним когда-либо было, вспомнить все дета-ли обстановки, лица, голоса людей, окружающих его даже в первые дни его жизни, когда он был, по понятиям людей, еще бессознатель-ным существом.
Во время нахождения человека в одном из таких состоя-ний можно заставить искусственно начать ра-ботать даже катушки, запрятанные в самые темные углы механизма, но и бывает, что эти катушки начинают развертываться сами собой под влиянием какого-нибудь явного или скрытого толчка, вызванного каким-нибудь переживанием, и перед человеком вдруг возникают давно забытые сцены, карти-ны, лица и т.п.
На этом месте я остановил лектора и счел уместным сде-лать нижеследующее добавление.